Твое величество об камень расшибить».[14]

– Кхе? – Корней ожидал от внука какой угодно реакции на свои слова, но только не такой – вроде бы все правильно понял мальчишка, но слова-то, похоже, насмешливые. – Да ты никак насмешничать?..

– Что ты, деда! – Мишка попытался как-то загладить впечатление от своей выходки. – Ничего смешного, просто очень похоже на то, что ты говорил. А Денис за это сочинение в опалу попал – тамошний царь его слова на свой счет принял.

– Кхе… в опалу… – Дед все никак не мог определить свое отношение к сказанному. – Про одного такого воина-мудреца ты, помнится, уже рассказывал…

– Да! Только Антуан де Сент-Экзюпери на войне погиб, а Денис долго воевал, прославился… он, как и ты, сотником конного войска был. Даже в достоинство воеводы возвели, а потом лишили – не простили обиды царской… ну и ревновали к славе его.

– Денис, говоришь? – Корней, прищурившись, глянул на Мишку с некоторым сомнением. – А может, сам измыслил? Всем известно: ты на выдумки горазд.

– Да не все ли равно, деда? – Мишка уже сам себя клял за неуместный поэтический экскурс. – Главное, что я тебя правильно понял! Ведь правильно же?

– Правильно-то правильно… только больно легко ты к этому относишься. Кхе! Или от молодости все? – Корней поскреб в бороде и, видимо, решил в дальнейшее разбирательство не углубляться. – Ну ладно. Сейчас посмотрим, как и что ты понял. Вот тебе наша забота. Все вроде бы хорошо: Журавля мы окоротили, добычу взяли, потери… – Корней вздохнул, – небольшие, хотя потери – всегда потери. Но все недовольны! Все! Хоть тресни, едрена-матрена! Федор, ты сам видел, будто каша в котле булькает. Людей потерял, а добычи: сколько-то холопов, немного скотины, а рухлядью почти ничего. Но все ведь подсчитал, все заметил! А от этого ему и его людям еще обиднее – по усам стекло, а в рот не попало!

Наши тоже недовольны! Твоими отроками, заметь, недовольны! Не потому, что плохо воевали, выучку вашу и выдумку они правильно оценили, а кое-кому отроки и жизнь спасли – все верно. В глаза-то не хвалят – зазорно мальчишек, но еще зазорнее то, что вы добычи себе столько урвали! И наиболее ценной: доспех, коней, вьюки из «детинца», но самое-то самое – половину мечей от первой полусотни. Тех самых. На два с лишним десятка таких мечей все Ратное купить можно, да и не один раз, наверное, а если со всем остальным… сам понимаешь. И ты тоже недоволен! Признавайся, недоволен же?

– Ну… – Мишка поколебался, – не знаю. Добычей нашей ведь ты распоряжаешься, как еще решишь, мне же неизвестно. Конечно, относились к нам неласково, отрокам обидно было, но доброе отношение еще заслужить надо…

– Ага! А как его заслужишь, если твоей добыче завидуют? И не только об этом речь! Тебе отроков кормить, одевать, обувать надо, а много ли ты для этого добыл? Мне надлежит волю родителям погибших давать! А куда им с этой волей деваться? Где жить, с чего кормиться?

– Осьма добычу продаст, год нынче урожайный, запасемся в достатке. По первому снегу с сотней стрелков мяса добудем. Насчет одежды…

– Ага! Доволен, значит?

– Ну… всегда хочется побольше, но и жаловаться грех…

– А доброе отношение к отрокам заслужить? Или ты решил: «я сам с усам, обойдусь и без вас»? Совсем с Ратным разойтись желаешь? Или не знаешь, что о тебе треплют, или не ведаешь, как к твоим отрокам относятся? Не перебивай! – Корней хлопнул ладонью по столу. – Слушай меня внимательно! С одной стороны, ты мужей ратнинских удивил… по-доброму удивил. Даже тугодумам стало ясно, что затея с Воинской школой себя оправдывает. С другой стороны, любому матерому мужу досадно, когда сопляки слишком уж самостоятельными и удачливыми оказываются.

Ты со своими отроками сейчас на развилке: если что-то для доброго отношения с ратнинцами не сделать, начнете расходиться все дальше и дальше. Отроки твои обиду на ратников лелеять будут – мы, мол, им так помогли, а они нас за людей не держат. Ну и ладно, обойдемся! И ратники… да и остальные тоже, и так-то вас недолюбливают, а тут еще зависть к добыче да неудобство – как же, соплякам чем-то обязаны! Снег еще не ляжет, а уже волками друг на друга смотреть станете! И бабьи языки на это поработают, и гордость мужей ратнинских, и гонор ваш соплячий! Вот из такого расколы и случаются! Помнишь, я тебе про полусотника Митрофана рассказывал? Тоже из мелочей все выросло! И не единственный это случай… всякое бывало. Понял, о чем толкую?

– Кажется, понял, деда.

«Мудр, лорд Корней, аки змий! Как по писаному излагает, но… Внимание, сэр Майкл! Аргументы, разумеется, у их сиятельства неубиенные, но явно же к какому-то выводу он вас потихоньку подводит! Надо понимать так, что не хочет приказывать, хотя и мог бы, а желает, чтобы вы решение приняли сами. И… что-то тут еще мелькало… мысль какая-то важная… А! Он же сказал, что все решения будут ИСПОЛНЕНЫ! Так, так, так! Их сиятельство сам себя очень сильно ограничил: если решим, пути назад не будет. Настолько уверен в себе? Думает, что сумеет обеспечить принятие нужных решений? Ну-с, посмотрим, посмотрим…»

– Чего примолк, боярич?

– Думаю, боярин Корней Агеич, думаю…

– Ну что ж, полезно бывает… иногда. И чего надумал?

– Думаю, что для разрешения этой заботы, когда все на что-то обижены, надо не от обид плясать, а совсем от другого. Помнишь, мы с тобой по весне о разных методах управления толковали?

– Помню, помню. Я тогда еще все думал: то ли дальше тебя слушать, то ли уши надрать да выгнать. Кхе! Ну и каким боком это к нашим сегодняшним делам прикладывается?

– Ну вот: следящий способ – это когда начальствующий человек смотрит за тем, что происходит, и, если происходящее идет на пользу, поддерживает, а если во вред, пресекает. Вспомнил?

– Мы о деле толковать будем или память мою проверять?

– Сейчас, сейчас, деда, все понятно станет! – заторопился Мишка. – Есть у этого метода две беды. Первая проистекает из того, что есть недовольные, а потому важные дела не исполняются совсем, исполняются медленно или исполняются неправильно. А вторая беда – возможный раскол.

А теперь вспомни, что ты мне только что говорил об общем недовольстве и пророчил о том, что отроки Младшей стражи и ратнинские мужи друг на друга волками смотреть станут! Ну и добавь ко всему, тобой сказанному, то, что у вас с боярином Федором чуть до драки не дошло.

– Кхе!.. Все так: и недовольство, и раскол… – Корней беспокойно завозился на лавке, потом замер и уставился на Мишку так, словно что-то неожиданно вспомнил. – Погоди, погоди… ты ж тогда толковал, что с этими бедами справиться можно! Так?

– Так, деда! Если начальствующий человек вовремя негативные тенденц… то, что идет во вред, пресекает, то беды не случается. Но то, что идет во вред, надо уметь вовремя заметить и не дать ему продолжиться! Ты заметил вовремя, теперь давай пресекать! Только давай-ка сначала решим: а во вред ли это все?