«Но в целом, — утверждает С.М. Штеменко, — деятельность представителей Ставки себя оправдала. Обстановка требовала присутствия на фронтах лиц, которые обладали бы опытом и властью, позволяющими быстро решать важнейшие вопросы, нередко выходившие за рамки компетенции командующего фронтом. Продолжительная работа непосредственно в действующей армии, на главных направлениях Г.К. Жукова предопределялась прежде всего его положением заместителя Верховного Главнокомандующего.

Что же касается A.M. Василевского, то он, конечно, должен был больше находиться в Генеральном штабе. Но Верховный Главнокомандующий по этому поводу ни с кем не советовался».

Товарищ Сталин был сам себе Генштаб, а организацию, официально существовавшую под этой вывеской, долгое время считал подобием некой военной канцелярии, которая нужные бумаги готовит и карты раскрашивает. Как сформулировал один из семи начальников Оперативного управления В.М. Злобин: «Мы, по существу, превратились в простых технических передатчиков не только принимаемых, но и уже оформленных там решений». Зато любое успешное сражение можно будет представить как очередное достижение «сталинского полководческого гения».

Но вот разгромить группу армий «Центр» в очередной раз не получилось. Не имевшее оперативных резервов командование группы сумело осуществить маневр силами и отразить натиск трех советских фронтов благодаря, кроме вышеназванных причин, блестяще проведенной эвакуации ржевско-вяземского выступа.

На этом выдвинутом в сторону Москвы плацдарме, имевшем глубину 160 и ширину у основания 200 километров, занимали оборону 29 немецких дивизий из состава 9-й полевой и 4-й танковой армий.

Наличие крупной вражеской группировки численностью 250 тысяч человек всего в 150 километрах от столицы изрядно нервировало советское руководство. На протяжении всего 1942 года Красная Армия, пытаясь ликвидировать потенциальную угрозу, неустанно и безуспешно «пилила» ржевский выступ, щедро оплачивая своей кровью каждый отвоеванный метр. Только в трех битвах, длившихся в общей сложности 154 дня, было потеряно почти 1,2 миллиона человек, в том числе 400 тысяч безвозвратно. Если в 1942 году Красная Армия на всех фронтах среднесуточно теряла убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести примерно 9000 человек (Вермахт — 1500), то под Ржевом, Вязьмой и Сычевкой каждый день ложились в землю свыше 2500 бойцов и командиров.

Гитлер до последней возможности старался сохранить в своих руках «пистолет, направленный в грудь Москвы», и немецкая пехота прочно удерживала 530-километровую линию Пречистое — Белый — Ржев — Карманово — западнее Юхнова — Милятино. В этих сражениях взошла полководческая звезда командующего 9-й армией Вальтера Моделя, признанного «мастером обороны». Давая характеристику этому генералу, в будущем тоже ставшему фельдмаршалом, Манштейн писал: «По своему характеру он был оптимистом, не признававшим трудностей. Его кипучая энергия, его стремление добиться хороших личных отношений с главными деятелями режима импонировали Гитлеру… Эти качества сочетались у него с уверенностью и способностью твердо выражать свое мнение. Во всяком случае, Модель был храбрым солдатом, не щадившим своей жизни и требовавшим этого от подчиненных, хотя и нередко в грубой форме. Его часто можно было видеть на критических участках его фронта… Моделю не удалось пожать лавры победы в качестве руководителя какой-нибудь смелой операции. Он все в большей степени стал играть роль человека, которого Гитлер ставил на угрожаемом или на пошатнувшемся участке фронта, чтобы восстановить положение, и Модель добивался многого при выполнении этих задач».

В конце концов судьба Ржевского плацдарма решилась на юге. После поражения под Сталинградом, положившего конец мечтам о новом походе на Москву, Цейтцлер и Клюге вырвали у Гитлера согласие убрать немецкие дивизии из ржевско-вяземского выступа и за счет сокращения фронта перебросить их в район Орла, где назревал новый кризис. Помешать этому маневру теоретически должны были занимавшие охватывающее положение по отношению к немецкой группировке одиннадцать армий (43, 41, 22, 39, 30, 31, 20, 5, 33, 49, 50-я — 876 тысяч человек) Калининского и Западного фронтов, которыми командовали генералы М.А. Пуркаев и В.Д. Соколовский. На практике ничего не вышло.

На подготовку «великого отступления» под кодовым наименованием «Движение буйвола» генерал Модель получил четыре недели февраля 1943 года. За это время необходимо было создать промежуточные рубежи обороны, проложить дополнительно 850 километров дорожной сети, подготовить к вывозу склады с имуществом, промышленное и сельскохозяйственное оборудование, запасы зерна и крупный рогатый скот, отработать тактику и график отхода четвертьмиллионного воинского контингента и эвакуации около 60 тысяч гражданских лиц, запятнавших себя сотрудничеством с оккупантами и имевших серьезные основания избегать встреч с бдящими органами Советской власти.

Вечером 1 марта немецкие дивизии, оставив пулеметные заслоны, снялись с позиций на берегу Волги и отступили на 30 километров. Этот маневр не остался незамеченным. Ставка ВГК приказала Калининскому и Западному фронтам начать энергичное преследование, широко применяя обходные движения, подвижными отрядами выйти на тылы врага, отрезать ему пути отхода и разгромить ржевско-вяземскую группировку. Наступление началось 2 марта при поддержке 3-й и 1-й воздушных армий. Однако ни выйти на тылы супостата, ни разгромить его, ни задержать, ни даже догнать Пуркаеву с Соколовским не удалось. Противник под прикрытием сильных арьергардов строго по графику осуществлял планомерный отход от рубежа к рубежу, взрывая попутно мосты, разрушая дороги, демонтируя рельсы и сматывая сотни километров телефонных проводов. Как обычно, вместе с немцами исчезала «развитая дорожная сеть», а раскисшая с наступлением весны лесисто-болотистая местность в значительной степени «сковывала» маневр наших подвижных групп. Была и другая причина, заставившая советские армии резко притормозить свой разбег, в советских источниках упоминаемая вскользь, — «широкое применение противником различных заграждений». Имеется в виду примененное Моделем тотальное минирование всего и вся.

Вот как это выглядело в описании Пауля Кареля: «Этими дьявольскими яйцами были буквально вымощены эвакуированные немецкие позиции, окопы и блиндажи, переправы через реки и ручьи, размокшие дороги и перекрестки. Соединенные заряды коварно располагались в фальшивых камнях на дорогах. Но в этом виде традиционного минирования для русских не было ничего нового. При отступлениях в первые два года войны они приобрели в этой области богатый опыт и стали непревзойденными мастерами в искусстве минной войны. В результате они знали, где ожидать минирования и как обезвредить эти подарки. Обычное минирование, таким образом, не могло надолго остановить их на открытых пространствах. Требовалось придумать что-либо более эффективное…

Опытные саперы 9-й армии придумали совершенно новый способ прятать свои мины. Они крепили взрывные устройства к входным дверям в жилые дома. Когда дверь открывали, смерть била с порога огнем и осколками. Детонаторы скрытых противотанковых мин цепляли тонкой проволокой к окнам. Открывали окно — смерть. Смерть могла таиться за безобидными лестницами, ручными тележками, лопатами и заступами. Коварные адские машины скрывались в печках, скрепленные проволокой с печной заслонкой. Они присоединялись к крышкам соблазнительно приоткрытых коробок с «документами» — всегда предмет особого интереса русских…