Фронты западного направления переходили в наступление разновременно, по мере готовности. Первым включились в операцию войска Брянского фронта. Собственно говоря, они и без того, начиная с февраля, беспрерывно атаковали немецкие позиции, а если и была у них какая передышка, то лишь для того, чтобы принять новые пополнения и снять с должности за невзятие Орла командарма-48 генерал-майора Г.А. Халюзина.

12 февраля 13-я армия генерал-майора Н.П. Пухова и 48-я армия генерал-лейтенанта П.Л. Романенко — 240 тысяч человек, стремясь обойти Орел с юго-востока и юга, возобновили наступление против правого фланга 2-й танковой армии. За месяц кровопролитных боев советским войскам удалось вклиниться в оборону противника на 10–30 километров и выйти на рубеж Новосиль — Малоархангельск — Рождественское, где линия фронта стабилизировалась. Наши потери составили 54 тысячи человек, а провалившаяся Орловская операция, по установленной послевоенными историками традиции — выдавать достигнутое за желаемое, стала именоваться Малоархангельской. 12 марта Брянский фронт был ликвидирован, генерал Рейтер был назначен командующим войсками Резервного фронта.

Другие участники задуманного Ставкой «разгрома» армий фон Клюге подготовиться к своей миссии должным образом в установленные, заведомо нереальные, сроки не успевали.

Так, задачу на подготовку наступательной операции по овладению Брянском командующий 16-й армией генерал-лейтенант И.Х. Баграмян получил 9 февраля. В составе армии имелись 11, 18, 31-я гвардейские, 97-я стрелковая дивизии и 4-я стрелковая бригада — маловато, конечно, и армию значительно усиливали. В ее состав дополнительно включались 64-я и 326-я стрелковые дивизии, 9-й танковый корпус, 94, 187, 2-я и 6-я гвардейские танковые бригады, 3-я и 6-я артиллерийские дивизии РГК. В ходе операции 16-й армии передали 19, 108, 217, 247, 323-ю стрелковые дивизии, управление 8-го гвардейского стрелкового корпуса, 256-ю танковую, 125-ю и 128-ю стрелковые бригады.

«Казалось бы, усиление армии войсками было довольно щедрым, — соглашается маршал Баграмян. — Однако основная масса резервов, выделяемых фронтом, поступала в армию в ходе уже начавшейся операции и со значительным опозданием, что не позволяло в нужный момент вводить их в сражение. Кроме того, эти резервы направлялись к нам недостаточно организованно. Многие части и соединения появлялись в полосе действия армии неожиданно, без предварительного уведомления. При этом они подчас нарушали маршевую дисциплину, создавали пробку и путаницу на дорогах, совершали движение в дневное время и этим раскрывали перед противником нашу подготовку к наступлению. Обращение к командованию фронта с просьбой навести порядок с поступлением резервов в полосу действия армии практически результатов не дало».

Словом, собрать все эти войска на исходном рубеже, поставить им задачи, организовать взаимодействие и тыловое обеспечение, просто установить с ними надежную связь — за пять дней — было физически нереально. Наступление пришлось отложить на неделю.

Что касается войск бывшего Донского фронта, то они к 15 февраля даже не успевали переехать из Сталинграда к новому месту дислокации. Единственная восстановленная одноколейная железная дорога не могла справиться с переброской огромного количества войск. «Планы перевозок трещали по всем швам, — вспоминает маршал Рокоссовский. — График движения нарушался. Заявки на эшелоны не удовлетворялись, а если и подавались составы, то оказывалось, что вагоны не приспособлены для перевозки личного состава и лошадей. Наш доклад обо всех этих ненормальностях только ухудшил положение. Принять меры для ускорения перевозок было поручено НКВД. Сотрудники этого наркомата, рьяно приступившие к выполнению задания, перестарались и произвели на местах такой нажим на администрацию, что та вообще растерялась. И если до этого существовал какой-то график, то теперь от него и следа не осталось. В район сосредоточения стали прибывать смешанные соединения. Матермальная часть артиллерии выгружалась по назначению, а лошади и машины оставались еще на месте. Были и такие случаи, когда техника выгружалась на одной станции, а войска — на другой. Эшелоны по нескольку дней застревали на станциях и разъездах. Из-за несвоевременной подачи вагонов 169 тыловых учреждений и частей так и оставались под Сталинградом… Район сосредоточения, только что освобожденный от противника, не был подготовлен и оборудован для приема большой массы войск, боевой техники и материальных средств. Работы по созданию баз, путей подвоза и организации тылов пришлось вести параллельно с подготовкой к наступлению… Непрерывная пурга усугубляла бездорожье».

Выполнить директивные указания «образовать Центральный фронт» к 15 февраля и одновременно «перейти в наступление в общем направлении на Севск» никак не получалось. Управление 65-й армии прибыло в Елец только 18 февраля, основные силы армии — через неделю, 21-я армия закончила «переезд» лишь в начале марта. Кроме сталинградцев, в состав фронта из резерва Ставки передавалась набранная из личного состава пограничных и внутренних войск НКВД 70-я армия под командованием генерал-майора Г.Ф. Тарасова, только что сформированная 2-я танковая армия генерал-лейтенанта А.Г. Родина и 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора В.В. Крюкова. Но и они не успевали вовремя. Из 408 танков 2-й танковой армии после 270-километрового марша на исходный рубеж в район Фатежа к назначенному сроку дошли только 108 машин, отстала артиллерия и части снабжения, войска практически не имели горючего и продовольствия. Без пушек, обозов, фуража и боеприпасов прибыла с Западного фронта кавалерия. Пограничная армия еще находилась «в походе», совершая беспримерный 300-километровый пеший переход сквозь бураны и сугробы, на горбу транспортируя артиллерию, выбиваясь из сил и умирая от голода.

Начало операции переносили трижды, и все равно войска пришлось вводить в бой по частям. После блестящей сталинградской победы в головах советских стратегов воцарилась легкость необыкновенная, переходящая в легкомыслие и пренебрежение к соблюдению элементарных правил ведения войны. Сталин и его «единственный заместитель» Жуков прямо приказывали Рокоссовскому атаковать силами 65-й и 2-й танковой армий, а остальные части «по мере их прибытия направлять вслед за наступающими войсками первого эшелона».

Маршал И.Х. Баграмян по этому поводу отмечает: «Почти все наступательные действия на западном направлении весной 1943 года носили отпечаток торопливости, спешки… В той обстановке многим казалось, что моральный дух врага надломлен, и если не дать ему опомниться, непрерывно наносить удары на все новых и новых направлениях, то он вскоре будет окончательно сокрушен. К сожалению, даже у некоторых командующих войсками фронтов появилось такое ошибочное убеждение и настойчивое желание поскорее добиться успехов, подобных сталинградскому триумфу».

16-я армия Западного фронта перешла в наступление из района юго-западнее Сухиничей 22 февраля после двухчасовой артиллерийской подготовки. Ударная группировка из шести дивизий и четырех танковых бригад, действовавшая в полосе шириной 18 километров, должна была к исходу первого дня овладеть Жиздрой и Людиново. С этого рубежа подвижной группе в составе 9-го танкового корпуса, одной стрелковой дивизии и полка лыжников предстояло стремительным броском захватить Брянск.