этом просили. А теперь армяне заняли нашу деревню и жгут ее, как сожгли Ходжалы.

— Где Ашраф Фазили, что стало с его отрядом, — спросил полковник у старика, но тот только махал куда-то в сторону и проклинал всех и вся. Понимая всю бесполезность расспросов, он оставил старика в покое.

— Смотрите люди, как надо умирать за Родину, — закричал полковник, подняв автомат над головой. Повернувшись к прибывшим с ним солдатам, которые спешивались из машины, скомандовал:

— Бойцы мои, покажем теперь, как надо воевать. Прошу вас, запомните только одно, в атаке нигде не останавливаться, все, кто перед вами это враги. Вон там за селом высота, видите? — встречаемся там. За мной, мои орлы — он упер автомат в плечо, досылая патрон в патронник, а потом побежал вперед, увлекая солдат в атаку.

Перед глазами мелькали черные бушлаты, свистели пули, но полковник не обращал на это внимание. Его злость, и ненависть гнала его вперед, только вперед. Грудь разрывалась от нехватки воздуха. Голова гудела, соленый пот жег глаза, струей катился по его лицу, но он не замечал этого. Ударная волна гранаты в одно мгновение подхватила его, и бросила на землю. Полковник сильно ударился локтем об камень. Боль вернула его в реальность. Не поднимая головы, он стал осматриваться. В трех шагах левее его лежал на спине Тябрик и перезаряжал автомат. Дальше за камнями мелькнули еще несколько бойцов. Переведя дыхание, он отстегнул магазин автомата и посмотрел на него. В обойме был только один патрон. Перевернувшись на спину, он достал новый магазин и зарядил оружие. Из подсумка, висевшего у него на ремне, вытащил обоймы, все четыре были пусты. Когда он успел использовать? Когда перезаряжал? — он не мог припомнить. Посмотрел во второй подсумок, в котором, оставался еще один полный рожок. Семь из восьми магазинов были пусты.

Полковник по-пластунски пополз вперед, где в пяти метрах, торчал большой валун. Заняв позицию, хотел выглянуть, как в это мгновение, очередь пуль, рикошетом, высекая искры из камня, веером взвыли в небо. Полковник сделал перекат, затаился.

Громкое «АЛЛАХ АКБАР» подхватила его, и он стремительно рванулся вперед. Бежал зигзагами, выискивая темные бушлаты и посылая в них короткие очереди. Добежав до высоты, он снова залег. Стрельба постепенно стихала. Сквозь пелену на глазах, он заметил, как к нему приближается Ашраф Фазили. Он был без бушлата, в одной мокрой гимнастерке. От нее шел пар, не смотря на утреннюю прохладу и снег, лежащий в ложбинках и на вершинах гор. Ашраф пригибаясь, подбежал к полковнику и лег рядом. Соленые бороздки на лице и пена у рта, говорили сами за себя, он весь был еще там в бою.

— Спасибо, командир, вовремя вы, — задыхаясь от быстрого бега, вымолвил он. Выбили хачиков из деревни. Теперь они ее не возьмут, — зло сказал Ашраф, ставя автомат на предохранитель, чтобы ненароком не выстрелить. Рядом с ними через каждые пять шесть метров, подбегали и ложились бойцы, такие же измученные и раздетые, но довольные проделанной работой. Они осматривались, шутили друг над другом, вспоминая бой. Это была их первая победа над врагом, над страхом.

Командиры отделений выкрикивали имена солдат, чтобы проверить, кого с ними нет, кто отстал. В то же время вселяли в сердца солдат уверенность, что они не одни. Солдаты подбадривали друг друга, перекликаясь.

Враг отходил на свои прежние позиции. С высоты Косаларских гор отчетливо было видно, как горит Шуша. Полковник встал, поправил ремень на бушлате. Позвав с собой командира батальона, стал спускаться к школе, которая осталась далеко внизу.

— Мне надо возвращаться туда, — полковник показал на горящий город, а ты Ашраф, должен вернуть оставленные посты и закрепиться на них. Жди вторую атаку.

Навстречу им шли Гридасов в сопровождении нескольких сельчан. В одном из них полковник узнал, своего знакомого, которого он материл утром. За Гридасовым шли солдаты батареи, они на плечах несли подносы минометов, стволы и снаряды.

— Перемещаю батарею на новые позиции, командир, — подойдя, доложил Гридасов.

— Всыпали мы им, однако, по самое это, ты понимаешь, не могу, — улыбался артиллерист. Вся деревня в трупах, вот они, — он повернулся к старикам, лучше знают.

«Крестный», которому досталось порция мата утром, подошел к полковнику и молча поклонился ему.

— Спасибо сынок, за помощь, да хранит тебя АЛЛАХ, — из глаз старика катились слезы. Полковник подошел к нему и крепко обнял старика:

— Ну, что ты отец, все же хорошо. Вы помогите вот ему, — полковник показал на Ашрафа, обращаясь к старику — собрать раненых и погибших, а мне надо ехать в Шушу.

Полковник попрощался с командиром и, в сопровождении Тябрика, пошел по деревне. Жители вытаскивали трупы армянских солдат из своих дворов и складывали их прямо на дорогу.

У крайней избы они увидели свою машину, от которой отделился Хамбала и побежал им навстречу. Он с разбега обнял комбрига, потом засмущался и бросился приветствовать Тябрика.

— Машина где?

— Здесь командир, все нормально.

— Тогда давай седлай своего «коня» и едим в Шушу, теперь мы там нужнее, чем здесь.

Каждый раз, когда машина поднималась на гору, было видно, как с нескольких направлений идет массированный артобстрел города, который продолжался уже около 6-ти часов.

Перед Халфалинским мостом машину остановили беженцы с горных селений. Среди них было много полицейских. Стало понятно, что посты на Гайбалы и Халфяли сданы и люди отходят в направление села Ширлан. Выйдя из машины, стали осматривать дорогу на Шушу, которая обстреливалась из БМП-2, не позволяя никому подняться наверх.

— Командир, — к нему подошел подполковник полиции, которого он пару дней назад видел на постах:

— По этой дороге очень опасно ехать, уже сожгли пару машин, которые хотели спуститься из города. Подъем очень крутой, подобьют вас.

— Время не терпит, надо мне туда, так что отойди подполковник — скомандовал он, и сев в машину сказал:

— Ну что мужики, «Двум смертям не бывать, одной не миновать», — так что, вперед.

Бывают виртуозы игры на таре или сазе, есть мастера танцев, а есть такие водители, как Хамбала. Он был водителем от бога. На подъем 25 градусов, под непрерывным огнем противника вел машину, как настоящий гонщик на ралли. Его руки переключающие передачи и ноги на педалях, работали так синхронно, что создавалось впечатление, будто сидит он в тренажерном зале, где-то в автошколе и шлифует свое мастерство, а не уклоняет машину от разрывных снарядов, выворачивающих огромные камни из нависающей над дорогой скалы. Вцепившись в поручни, полковник и Тябрик молились на своего спасителя, в лице Хамбалы и он, не