— Садись, мы тебя понесем!

— Встанем рядом, а ты нам на спины, как на белую скамеечку, садись да покрепче держись, не то упадешь, — говорит другая.

А третья молвит:

— Ты худенькая, как пушинка легонькая, такая ноша нам под силу!

— Только бы Меднобородый до времени нас не хватился, морем за нами не погнался да не поймал, как станем на берег выходить, — говорит четвертая.

— На земле он не поймает нас. Где ему на своих утиных лапах за нами угнаться, — говорит пятая.

Встали овечки рядом. Села Радуня им на спины, как на белую скамеечку, и пустились овечки бежать.

Бегут, бегут овечки, а дорога все не кончается, тьма не проясняется.

У Радуни сердце от страха замирает:

«Вдруг дорога на землю не выведет? Придется нам или с голоду помирать, или к Меднобородому возвращаться».

А овечки знай бегут, не останавливаются.

Вот мрак редеть стал, свет впереди забрезжил, а вон и оконце на землю.

В оконце солнышко золотое заглядывает, деревья зелеными ветками машут, с далеких полей запах спелых хлебов доносится…

Выскочили овечки через оконце на землю и помчались от моря прочь. А Меднобородый уже пропажу заметил и море переплыл. Знает он: по суше далеко на утиных лапах не уйдешь.

И плывет вдогонку за беглянками подземными озерами, да реками, да протоками.

Овечки по земле бегут, а Меднобородый под землей за ними гонится, не отстает.

Бегут овечки час и два, бегут третий. Уже солнышко к закату клонится.

А тут озеро на пути, да такое большое — другой берег чуть виднеется.

Как озеро переплыть? Меднобородый вот-вот их догонит.

Радуня на землю соскочила, к солнышку руки протянула и просит:

Солнце, солнце ясное,

Светишь ты на. славу!

Перекинь над озером

Золотую лаву!

Услыхало солнце, перекинуло через озеро золотые мостки. Бегут по мосткам пять овечек в ряд, звенит под копытцами золото, брызги во все стороны разлетаются, рыбы в страхе шарахаются.

Вот и другой берег! Бегут овечки, торопятся.

А Меднобородый — раз — два! — озеро переплыл и под землей гонится, не отстает.

Прибегают овечки на край пропасти. Пропасть широкая — не перепрыгнешь, глубокая — дна не видно, и по камням с грохотом бешеный поток мчится.

На землю ночь спустилась. Из-за леса показался месяц и отправился странствовать по небу. Звезды перед ним расступаются, голубыми, зелеными, красными фонариками вслед ему светят.

Как через пропасть перескочить? Вот-вот их Меднобородый догонит.

Радуня на землю соскочила, к месяцу руки протянула и просит:

Месяц, месяц ясный,

Ты король средь звезд!

Перекинь над пропастью

Серебряный мост?

Услыхал месяц, перекинул через пропасть серебряный мосток.

Пять овечек по кладке в ряд бегут, под копытцами серебро звенит, громкое эхо от скалы к скале перекатывается, летучие мыши в страхе в разные стороны разлетаются.

Вот и другой край пропасти! Бегут овечки дальше, торопятся.

А Меднобородый — раз — два! — поток переплыл, что по дну пропасти с грохотом мчится, и опять под землей за беглянками гонится.

Овечки по земле бегут, а он под землей плывет, не отстает.

Овечки из сил выбились.

Что это там впереди темнеется?

Стоит посреди дороги высоченная гора. И снизу на нее не подняться, и сбоку ее не объехать. И ни кустика на ней, ни былинки, даже мох и тот не растет.

Вдруг видят они — стая диких уток летит.

Радуня на землю поскорей соскочила, руки к птичьей стае протянула и просит:

Утки, утки быстрые,

Под сизою тучей!

Одолжите крылья нам,

Чтоб взлететь над кручей!

Услышали дикие утки, по три разделились, подняли вверх по овечке, подняли Раду ню и понесли на крыльях.

Через тучи пробились, через горы-скалы перелетели и опустились по другую сторону.

Выставил Меднобородый из-под земли жабью морду, выпучил глазищи. Смотрит-с гор потоки не бегут, не бурлят, не пенятся водопады.

Как через горы перейти?

Делать нечего, стал Меднобородый по отвесным скалам карабкаться. Рыжей бородой за уступы цепляется, клешнями подпирается, зубами за камни хватается.

Да не посчастливилось Меднобородому — сорвался он с половины горы, полетел в пропасть и рассыпался мелким прахом.

Прибежали овечки в замок.

Радуня на землю соскочила и отцу с матерью на шею кинулась.

Заметил рыцарь у дочери свой перстень, схватил его дрожащей рукой и говорит:

— Послушайте, дочка дорогая, жена любимая, расскажу я вам страшную правду, ничего не утаю. Не давала она мне покоя с той минуты, как увидел я тебя, Радуня, у матери на коленях.

И рассказал, как дружина умирала от жажды в пустыне, как он колодец нашел и пообещал чудищу отдать то, чего дома не знает.

— Теперь я стражу расставлю подле каждого колодца, повсюду, где вода есть: на речке, на пруду, — говорит рыцарь.

А Радуня в ответ:.

— Не тревожься, отец, и стражу не расставляй, не нужна она больше. Дикие утки видали, сорвался Меднобородый со скалы, упал в пропасть и мелким прахом рассыпался. Видали и мне рассказали.

Тут сыграли веселую свадьбу. И зажили молодые дружно да хорошо в замке Радослава, а белые овечки-с ними.

Любит их Радуня, точно сестер родных.

Рано поутру Радуня с овечками солнышко встречает, а вечером — месяц, и диким уткам навстречу выходит, когда они мимо летят. Солнышко за мост золотой благодарят, месяц — за кладку серебряную, а уток — за то, что на крыльях перенесли через горы-скалы поднебесные.

ЗЛАТОВЛАСКА

Чешская сказка

В одной стране — забыл я ее название — был королем злой и сварливый старик. Пришла однажды к нему во дворец торговка, принесла в корзине свежую рыбу и говорит:

— Купи у меня эту рыбу, король. Жалеть не будешь.

Король покосился на рыбу:

— Не видел я еще такой рыбы в своем королевстве. Ядовитая, что ли?

— Что ты! — испугалась торговка. — Прикажи эту рыбу зажарить, съешь ее — и ты сразу начнешь понимать разговор всех зверей, рыб и птиц. Даже самый малый жучок что-нибудь пропищит, а ты уже будешь знать, чего он хочет. Станешь самым умным королем на земле.

Королю это понравилось. Он купил у торговки рыбу и, хотя был скупой и жадный, даже не торговался и заплатил, сколько она запросила. «Вот теперь, — подумал король и потер костлявые руки, — буду я самым умным на свете и завоюю весь