Капитан нехотя кивнул.

— Тогда идемте. Я врач… и я готов рисковать.

Снаружи донесся смех. Сильвер — обруганный и побитый — весело смеялся чему-то вместе с первым помощником. Ей-богу, мистер Эрроу способен творить чудеса.

— Александр, идемте, — потребовал доктор Ливси, направляясь к выходу.

Капитан не тронулся с места, прислушиваясь к чему-то, вглядываясь в пустую светящуюся стену.

— Александр?

— Тише, — Рейнборо вскинул ладони.

Пилоты и четверо техников напряженно замерли — вслушиваясь? всматриваясь? Во что? Навигаторы явно ничего не понимали; сумасшедший Тон-Тон покачивал головой, беззвучно шевеля губами, как будто пел про себя.

— Крис Делл, ответьте Израэлю Хэндсу, — прозвучало по громкой связи. И через несколько мгновений: — Мистер Смоллет, Крис не отзывается. А тут опять всякая чертовщина.

Капитан нажал кнопку связи на воротнике:

— Израэль, какой уровень?

— Четыре… уже три и девять.

Это что — падает уровень напряжения? Крис Делл сам двинулся на пресловутые контуры? Но он же risky fellow, его убьет! Казалось, яростное свечение «Испаньолы» пригасает.

В салон вошел мистер Эрроу:

— Алекс, что такое?

— Это Крис. Ах, будь оно проклято… — вырвалось у капитана со стоном. Затем он встряхнулся: — Дэн — со мной. Остальным быть здесь.

Мистер Смоллет и второй помощник покинули салон. Мы с Томом ринулись за капитаном, как будто его распоряжение было пустой звук.

В коридоре ждал Сильвер. Мистер Эрроу взял его с собой. Нас с лисовином не прогнали — похоже, нас даже не заметили, — и мы зашагали вверх по коридору, держась позади космолетчиков.

Направлялись не к нижним контурам: к ним путь лежал вниз, мимо кают-компании и медотсека. Куда же мы?

Оказалось, к каютам экипажа. Табличка на стене: КРИС ДЕЛЛ. Обычно жесткие шторки упрямились, не желая открывать вход, но эта легко подалась — отогнулась, как тряпка. Капитан шагнул внутрь, следом нырнули первый помощник и Сильвер. Мы с Томом тоже вошли в надежде, что и от нас может быть прок.

В каюте было просторно и темно — черные стены, тьма по углам, два тусклых светильника, которые не способны рассеять мрак. Ах да, «очки». Вслед за космолетчиками я отлепил черную сеточку, которую не снимал с момента старта со Станции.

Плотная зеленая ткань на стенах, глушащая свет «Испаньолы», мохнатый ковер на палубе, кресло с такой же черной шкурой, как я видел у капитана, зеленые светильники, похожие на пучки обледеневших листьев, деревянный шкаф с резными мордами странных зверей, большой портрет, развернутый к стене. На столе рядок безделушек: раковина с шипами, разноцветные кристаллы, каменная фигурка нелепой рыбины, игрушечный черно-белый котун. Возле игрушки два портрета: славная малышка, такая же темно-рыжая, как Крис Делл, и светловолосая женщина с синими глазами. Дочь и жена. Малышка глядела вопрошающе, удивленно округлив губы, миссис Делл улыбалась с нежным лукавством. Рядом белел сложенный листок бумаги с надписью «Тане и Александру». И — пустая ампула со шприцем.

Второй помощник лежал на постели, заложив руки под голову, так, чтобы удобно было смотреть на жену и дочь. Губы крепко сжаты, длинная челка откинута с повлажневшего лба, в широко открытых глазах — зеленые точки отраженных светильников. Глаза были слепые.

RF-кома. Тридцать шансов из ста, что дотянешь до конца рейса. В обычном режиме, на втором уровне напряжения — тридцать. А на смертельной «четверке»?

— Крис… — прошептал капитан Смоллет, наклоняясь над ним, опустил Деллу веки. — Ну что ж ты?.. — Он выпрямился, спросил по громкой связи: — Израэль, сколько?

— Три и семь, — ответил Хэндс.

Капитан отошел, пропустив к постели мистера Эрроу. Присев на ее край, первый помощник извлек из-за пазухи портативный диагностер, расстегнул Деллу рубашку и положил прибор ему на грудь, пробежал пальцами по крошечной клавиатуре. На желтом табло высветились цифры и несколько ломаных линий. Рядом склонился бывший навигатор, заслонил от меня диагностер.

Мы с лисовином вжались в стену у двери. Мы ничего не смыслим в RF, мы лишние рядом с умирающим вторым помощником, с мрачным мистером Эрроу, с кусающим губы Сильвером, с плачущим капитаном… Мистер Смоллет развернул оставленную Деллом записку, и по запавшим щекам сползли две слезы.

Я перевел взгляд на портрет миссис Делл. Синеокая. Два синих огня под светлыми завитками пушистых волос. И… мне чудится?

— Она похожа на мистера Смоллета, — шепнул Том. — Одно лицо.

Миссис Делл — сестра нашего капитана? Пожалуй.

Мэй-дэй! Ну почему оно все так сложилось?

Мистер Смоллет убрал записку в нагрудный карман.

— Дэн, есть шансы?

Мистер Эрроу снял с груди второго помощника диагностер, застегнул Деллу рубашку и глухо ответил:

— «Испаньола» его сожрет.

— Как скоро?

— Часов через десять.

— Александр, — с отчаянием заговорил Сильвер, — это все из-за меня. Я… мы можем что-нибудь сделать?

— Вы — можете. Убраться отсюда и не попадаться мне на глаза никогда.

Бывший навигатор порывисто шагнул к капитану.

— Но послушайте. Если мы сами понизим уровень с контуров, «Испаньола» отступится от Криса…

— Джон! — тихо рявкнул мистер Смоллет. — Крис дал нам десять часов передышки. На третьем или даже втором уровне. Десять часов — ценой своей жизни.

— Его можно спасти, — упрямо возразил Сильвер. — Если переключить «Испаньолу»…

— На кого? — перебил капитан. — Кого я пошлю умирать на контурах? Джима? Доктора Ливси? Вас?

— Меня.

Сидевший возле Делла первый помощник встал на ноги.

— Если Алекс пошлет вас на контуры, — заговорил он жестко, — вы умрете. Быстро и бесполезно. На контурах сейчас нужны двое, но если посадить вас и Хэндса, он погибнет… — Мистер Эрроу осекся, наткнувшись взглядом на нас с лисовином. Седеющие брови удивленно вздернулись. Он помолчал и с нажимом добавил: — Доктора я с вами не посажу. И Джима тем более.

— А что с нами будет? — спросил я.

— Сажать на контуры двоих — все равно что запирать в одной каюте, — ответил капитан.

Ох.

Сильвер вскинул голову. Я вспомнил его настоящую — угловатую, неприятную — физиономию, которую мы с Томом выудили из галактической информсети, когда пытались разузнать о катастрофе на «Илайне». Да будь он хоть каким раскрасавцем — на контуры я с Сильвером не пойду. Ни с кем не пойду.

В каюте было тихо. Только вздыхал и стонал корабль, добираясь к нам сквозь плотную ткань на стенах и толстый ковер. Сильвер глядел вызывающе и беспощадно, губы кривились в непонятной усмешке. Мистер Смоллет сложил руки на груди и бесстрастно наблюдал за мной и бывшим навигатором. Мистер Эрроу разглядывал ковер. Ничего там не было, на этом ковре — кроме зародившегося у ног Сильвера сгустка черноты с венцом из фиолетовых искр.