Иветта с отвращением наблюдала, как он мечется. Ей стоило труда удержать на лице маску сочувствия. Эти аристократы! Им на все наплевать, кроме своих драгоценных поместий! Ничего удивительного, что веками они тиранили крестьян! Но с этим покончено! Справедливость восторжествовала!

– Как я тебя понимаю, как понимаю! – воскликнула она. – Теперь видишь, почему я опасаюсь за ваши с Лореттой жизни?

Жан-Клод не слушал ее, продолжая мерить шагами комнату.

– Я все решила, все предусмотрела. Сядь!

И так как он ее не услышал, Иветта схватила его за руку и насильно усадила на кровать. На лице его была написана скорбь.

– Во Франции для вас двоих ничего не осталось, ведь так? Твое поместье, дом и семья Лоретты – все погибло.

Он кивнул.

– Но у вас остались ваши жизни, а значит, возможность построить все заново. Ты так красив, так умен! У тебя еще будут и поместье, и множество красивых вещей.

Мало-помалу ее доводы начали проникать в затуманенное сознание Жан-Клода.

– У меня будет новый «Сангуин»… – прошептал он.

– Это я и хочу сказать! – Иветта поощрительно улыбнулась.

– Допустим… – медленно произнес Жан-Клод. – Но как это возможно? Где я сумею снова встать на ноги?

– В Америке, разумеется! Французы помогли этой стране сбросить английское владычество, значит, она в долгу у французов.

– Америка… Хм, это далеко. Там все иначе.

– В Луизиане живут плантаторы французского происхождения. Они владеют не только землей, но и чернокожими рабами, и ты можешь стать одним из богатейших помещиков. Только вообрази себе новый, еще более богатый «Сангуин»!

– Луизиана, говоришь?

– Я разговорилась с одним знакомым капитаном, он возит из Луизианы хлопок-сырец. Правда, там сейчас господствуют испанцы…

– Испанцы? – воскликнул Жан-Клод с отвращением.

– По договору 1763 года.

Внезапно он насторожился. Казалось странным, чтобы женщина необразованная, занятая исключительно собственными удовольствиями, вдруг выказала такую осведомленность не только в географии, но и в истории. Очевидно, ей до смерти не терпится избавиться от него и Лоретты. Тем не менее идея отправиться в Луизиану выглядела весьма соблазнительной. Плантация с чернокожими рабами…

– А почему именно туда? – спросил Жан-Клод, вдруг усомнившись, что «Сангуин» в самом деле разрушен.

Он решил сам навести справки. Когда надо, Иветта лгала более естественно, чем иной человек дышал.

– Как почему? – театрально удивилась она, всплеснув руками. – Потому что там столько возможностей!

– Для человека с деньгами, – возразил Жан-Клод.

– Я оплачу ваш проезд до Америки и дам немного с собой, но в обмен на услугу.

«Итак, карты на стол!» – насмешливо подумал он.

– Что за услуга?

– Жанетта, – последовал ответ.

– Что – Жанетта?

– Я хочу, чтобы она навсегда убралась из Франции! Вообрази себе, эта сучка беременна! От Куинси! Они хотят обвенчаться!

Жан-Клод расхохотался, ненадолго забыв о своих неприятностях.

– Ты все еще не желаешь отказаться от этого ублюдка!

– Теперь Куинси уже не ублюдок! – отрезала Иветта. – Когда все успокоится, он станет уважаемым членом общества. И я буду рядом с ним.

– Все понятно, – хмыкнул он. – Ты готова выложить денежки для меня, Лоретты и даже Жанетты, лишь бы заполучить моего единокровного брата.

– Не стану отпираться. Куинси заслуживает большего, чем эта худосочная неженка. Она и его превратила в слабака!

– Детали меня не волнуют, – отмахнулся Жан-Клод. – Желаю счастья с Куинси, независимо от того, ублюдок он или уважаемый член общества. Вы друг друга стоите. Куда больше меня интересует, как щедро ты собираешься оплатить мои услуги.

– Отдам все, что смогу собрать. Я ведь не богата, дорогой.

– А мне-то что за дело? Если сумма меня не устроит, я продам информацию кому следует.

– Вряд ли, – холодно возразила Иветта. – Будь рад и тому, что тебе перепадет. Одно мое слово – и вы с Лореттой перестанете коптить небо Франции. Советую не артачиться.

– Что ж… раз у тебя на руках все козыри…

– Именно так.

– Тогда будь щедра хотя бы в память о нашей близости в этой постели.

– Значит, ты согласен?

– У меня нет выбора. Как насчет того, чтобы скрепить сделку?

– Постой!

– В чем дело?

– Отъезд на рассвете.

– Как? Уже?

– Судно, о котором я говорила, отплывает с первыми лучами солнца. О Жанетте не беспокойся, ее доставят прямо на борт. У вас с девчонкой остается мало времени на сборы.

– А раньше нельзя было предупредить?

– Так ты не наделаешь глупостей. Женщине нужно держать ухо востро, на то она и слабый пол!

– Интриганка!

Жан-Клод начал быстро одеваться. Иветта с довольной ухмылкой наблюдала за ним. На лице его застыло выражение, говорившее, что мысленно он уже за океаном.

Жан-Клода переполняли волнение и радость от предстоящего путешествия. Лоретта встретила его надутыми губками, но он только улыбнулся.

– Опять валялся в постели с хозяйкой? – спросила она недовольно и отодвинулась, когда он присел рядом на кровать.

– Тебе бы надо сказать Иветте спасибо, – упрекнул Жан-Клод, зарываясь пальцами ей в волосы. – Она устроила наше будущее.

– Это как? – спросила девушка подозрительно.

– «Сангуин», оказывается, сожжен и разграблен…

– Что?!

– Так сказала Иветта, и я ей верю. К чему лгать, раз я легко могу проверить? Правда, она не оставила мне на это времени, но не важно. По всей стране крестьяне жгут поместья своих господ, а их самих убивают. Что нам делать в такой варварской стране?

– Но куда же нам деваться?

– Иветта обо всем позаботилась. Это в ее интересах, поскольку она и сама может пострадать за укрывательство знатных людей. Ты когда-нибудь слышала о Новом Орлеане?

– Допустим, слышала, – настороженно ответила Лоретта. – Это где-то в Америке. А что?

– Это сейчас испанская колония, но живут там сплошь французы. Знатные, вроде нас с тобой.

– Ты предлагаешь мне поселиться в захолустье за океаном?!

– Можно, конечно, уехать в Англию, как сделали многие, но что нас там ждет? Для англичан мы всегда будем беженцами, в то время как в Америке, стране эмигрантов, мы будем просто одними из искателей счастья. Мы построим новую жизнь, купим землю и рабов, которым в голову не придет бунтовать против своих хозяев. Они будут работать на нас, а мы будем богатеть. Мы и наши дети, Лоретта!