Обмотав бедра полотенцем, Рэйн прошел к мини-бару, оставляя позади себя мокрые следы на пыльном сером ковре. Его комната находилась в южной части арены, и когда-то была каютой.

Так называемая «Арена 666» являла собою перекроенный вдоль и поперек старый танкер, который еще мог бы тягать грузы по всей галактике, например, доставлять провиант в отдаленные колонии, или на станции. Но его стальное тело изувечили. Из полезного трудяги превратили в место, где людишки выплескивают свои пороки. Его лишили крыльев, навсегда привязав к шоу. Корабль было жаль.

Рэйн налил виски и поднял стакан:

— Терпи, дружок. Это лучше, чем на металлолом. А крылья… они обязательно вернутся. Они всегда возвращаются.

Только он осушил стакан и потянулся за бутылкой, чтобы повторить, как в двери постучали. Пришлось оставить разговоры с танкером и открыть.

На пороге стоял Бобби Джонс, держа чемоданчик первой помощи.

— Заходи, — кивнул Рэйн. — Виски будешь?

— Нет. Тебе тоже не рекомендую, завтра трудный день.

Док уселся в потертое кресло, поставив чемоданчик в ногах. На сером боку светился неизменный символ медицины — красный крест, но кое-чего недоставало. Рэйн привык видеть Бобби в форме, в идеально выглаженном белом халате, а сейчас на нем были обычные синие брюки и легкая куртка.

— Как самочувствие? — спросил Бобби.

— Признаться, этот парень неплохо меня попинал. Будь он немного изворотливей и умнее, я бы знатно встрял. Но волнует другое: дело так и не сделано, а время уходит. Возможность для убийства тоже.

— На арене у тебя возможностей хватало, — с укоризной посмотрел док, намекая на выходку в конце боя.

Промолчав, Рэйн исступленно уставился в одну точку. По влажной от воды спине пополз неприятный холод, точь-в-точь, как в те дьявольские секунды на арене. Память снова вернула на пропитанный адреналином и кровью песок.

Вот великан лежит на полу, закрыв лицо руками, и стонет. Ноги скребут песок в попытке встать, но встать ему не суждено. Зал ликует. Рэйн склоняется над поверженным противником. Одной рукой он приподнимает громилу за ворот жилета, показав залу.

— Убей! Убей! Убей! — скандирует толпа.

«Убей… Убей…» — отдается в ушах.

Зрители сходят с ума в диком желании расправы. Гул голосов сливается в единый клич, зовущий Смерть.

И Рэйн ее видит.

Она стоит на арене. Черное кружевное платье развивается под дуновением несуществующего ветра. Ее бледное, бесстрастное лицо прячет вуаль.

— Убей! Убей! Убей! — вопят трибуны.

«Убей… Убей…» — просит ярость, но алые губы Жрицы шепчут:

— Нет…

Рэйн ухмыляется и бросает свою жертву на песок. Публика разочарованно воет, слышатся недовольные крики и унизительный свист. Плевать. Показав толпе средний палец, Рэйн невозмутимо покидает арену. Зал взрывается аплодисментами.

Толчок в плечо вернул в реальность.

— Рэйн! Ты слушаешь? — возмутился Бобби.

— Прости, задумался, — рассеянно ответил Рэйн, стряхнув воспоминания. — Что ты говорил?

— Я сказал, что тебя надо осмотреть, — нахмурился док. Потянулся за чемоданчиком и водрузил себе на колени. Щелкнул замок, крышка и стенки раздвинулись, превратившись в модули с портативным сканером посередине.

— Слушай, Бобби, у меня спина жутко чешется от этих татуировок.

— Аллергическая реакция на краску. Сейчас исправлю.

Шприц в руке дока сверкнул тонкой иглой. Отчего-то Бобби не признавал простых медицинских пистолетов, или маленьких смарт-шприцов, отдавая предпочтение древним штуковинам с длинными иглами и тугими поршнями.

— Подожди. Дай хоть штаны натянуть, — запротестовал Рэйн, и пока Бобби соображал что ответить, проскочил в спальню.

В комнатушке негде было развернуться: узкий проход тянулся к такой же узкой кровати, на которой можно уместиться разве что по частям. Стену занимало зеркало, за чьей мутной от пыли гладью прятался встроенный в стену шкаф.

Рэйн застрял у зеркала. Собственное отражение казалось чужим. На шее растянулась абстрактная татуировка, уходящая на плечо и покрывающая правую руку непонятными письменами и рисунками. На вопрос: «Что они означают?» Лоренсо ответил, что сам не знает, мол, какие-то древние защитные символы из Кодекса Инквизиции, любезно подброшенные Веласкисом. На спине Грин намалевал механические ангельские крылья, которые хоть и смотрелись эффектно, но жутко чесались. Хотелось содрать этот шедевр живописи вместе с кожей. Татуировок Рэйн не любил. В академии ВКС парни набивали себе черепа, оружие и всевозможных монстров; аккуратно выводили излюбленные цитаты, имена своих неверных девок и даже молитвы. Рэйн — нет. Не стал писать на теле и личного номера жетона, когда загремела Первая Освободительная за долину Харт. А когда отправился на Кавир, и сослуживцы щеголяли на мускулах символом ВКС — стальным орлом, парящим над голубой планетой — он лишь отшучивался: без банального клейма его в морге быстрее опознают.

Теперь было все равно.

Натянув легкие спортивные штаны и футболку, Рэйн вернулся в комнату. Заждавшийся Бобби нетерпеливо постукивал пальцами по сканеру. Ни сказав ни слова, тут же засадил иглу в плечо, задрал футболку и приложил к груди холодный круг сканера.

— Отличная динамика, — кивнул хирург. — Неимоверно быстрая регенерация тканей, даже от трещины на ребре следа не осталось. Ты здоров как бык.

— А что с отклонениями в работе нейроусилителя? — как бы между прочим поинтересовался Рэйн.

— Сказать наверняка смогу только после тщательного обследования на «Зевсе». Пока навскидку: я ничего не вижу, твое тело, напротив, даже стало здоровее. Будто поединок привел тебя в норму.

— Хороша «норма», — буркнул Рэйн, осторожно коснувшись пальцами припухшей челюсти.

Дверь вдруг зашипела гидравликой, хотя Рэйн отчетливо помнил, что горел зеленый индикатор блокировки. Но когда в комнату влетел Лоренсо, удивление испарилось — для афериста не существовало замков.

— Ребята, это просто бомба! — воскликнул Лоренсо, глаза под тонкими искусственными бровями светились восторгом.

Рэйн нахмурился.

— Во-первых, перестань вламываться без стука. Во-вторых, прекрати тянуть интригу и рассказывай, что там за разорвавшаяся бомба с воронкой в сотню миль.

Лоренсо выдавил довольный смешок. Толстое пузо, обтянутое блестящим зеленым пиджаком, заколыхалось как желе. С проворностью спортсмена «толстяк» проскользнул к столу и налил себе виски.

— Я только что с вечеринки, которую устроили организаторы. И знаете, что выяснил? — аферист театрально замер со стаканом в руке, и многозначительно задергал бровями. Аплодисментов ждет? Рэйн с Бобби переглянулись, во взглядах мелькнул скептицизм.