— Стоп! — Гаврилыч поднял руки. — Работаем четко и слаженно, без суеты. Бориска, лезешь к воздушке, снимаешь с нее решетку и вытягиваешь трос наружу. Игумен, не забудь про сейф. Мы должны вынести все, что обещали, не то нас сдадут. Код в черной сумке. Черпак, я и Синий грузим деньги в мешки Дербеня.

Никто не спорил, Гаврилыч говорил все правильно. Каждый занялся своим делом. Мальчишка забрался по стеллажам к воздуховоду и вывинтил шурупы, державшие решетку. Игрушечный танк стоял в десяти сантиметрах от решетки. Он вытащил его и отцепил карабин с тросом, а потом на два метра вытянул сам трос. Больше не полагалось, все расчеты были сделаны точно.

Черпак забил первый мешок деньгами.

— Ты не ошибся, Гаврилыч, три лимона вошло в «сардельку».

— Гаврилыч никогда не ошибается, — весело заметил Синий, застегивая на молнию второй мешок.

Игумен набрал код сейфа и открыл дверцу. Толстая книга с застежкой лежала на верхней полке, он переложил ее в сумку. Черные папки хранились полкой ниже, он их тоже бросил в сумку. Большего от них не требовали. Но на самой нижней полке он увидел стальную коробку с красивой резьбой, рядом — пистолет. Полированный, с перламутровой ручкой, удобный, маленький, он казался красивой игрушкой. Душа вора не выдержала, и Игумен сунул его в карман, прихватил и коробку, в которой были драгоценные камни, насыпанные, словно песок в сахарницу. Захлопнув сейф, Игумен присоединился к своим.

Мешки, набитые деньгами, подавали Бориске, он цеплял их к карабину и заталкивал в воздуховод, по которому они легко скользили. Следующий мешок цеплялся к предыдущему и шел следом, сдвигая вперед уже загруженные в трубу. Получился своеобразный эшелон.

— Двенадцать! — вытирая пот со лба, сказал Черпак.

— А денег еще много осталось, мешка на два, — с сожалением заметил Синий.

— Жадность фрайера сгубила, — проворчал Гаврилыч. — Ты что, решил нам нагадить?

— Ты о чем, Гаврилыч?

— Зачем танк бросил на пол? Подними, засунь обратно в трубу и прикрути решетку на место. О воздушке никто и подумать не должен. Грабители вошли через дверь и ушли тем же путем. С добычей ушли. Пусть ищут следы в канализации.

— Времени жалко.

— Выполняй! — прикрикнул Игумен.

Мальчишка опять полез на стеллажи.

— Так, мужики, не расслабляться. Уходим пустыми, — командовал Гаврилыч. — Берем только черную сумку. Бумажки — не деньги. Сцапают, скажем, что нашли ее в сточной трубе. Дверь хранилища закроем как положено. Если они сумеют что-то доказать и нас прижмут к стене, мы можем сказать, что нам не удалось вскрыть дверь. Тогда все пройдет по статье за покушение на ограбление. Года по два получим, но оно того стоит. И не корчите рожи, надо быть готовым к худшему.

Бориска закончил работу и спустился вниз.

— Все! Уходим!

Стальная дверь была закрыта, штурвал поставил штыри на место. Прозвучал зуммер, на табло зажглись цифры, число обнулилось.

Уходили тем же путем. Самый ответственный момент наступил перед открытием люка. Черпак уперся спиной в крышку и сдвинул чугунный блин в сторону. Пахнуло свежим воздухом. По одному все вышли на свободу. Игумен увидел урну у стены здания, подошел к ней и бросил в нее сумку. Он был уверен, что за ними наблюдают, и ухмыльнулся. Ни одного мешка с деньгами они не вытащили. Пусть теперь ищут деньги в канализации, если они на них рассчитывали.

Команда загрузилась в уазик. Улица пустовала, как час назад. Машина уехала.

Минут десять они мотались по переулкам, пытаясь обнаружить за собой «хвост». Слежки не было. Заехали во двор, пересели в джип и поехали дальше. Еще немного покружили по улицам и, наконец, пересели в третью машину, огромный внедорожник «Шевроле» с лебедкой под передним бампером. Теперь они возвращались к галерее, но с другой стороны здания. Машины по пути практически не встречались. Если бы за ними велось наблюдение, они бы его заметили. Остановились возле вентиляционного окошка в стене, все вышли из машины. Бориска разложил лестницу, приставил ее к зданию и поднялся к решетке. Черпак включил движок лебедки и начал отматывать трос. Работали быстро и слаженно. Трос лебедки и тот конец, что лежал в трубе, соединили карабинами. Синий махнул рукой. Шофер поставил скорость барабана на минимальную, и трос начал наматываться на катушку. Все напряженно ждали, кусая губы. Вот появился первый мешок, за ним второй, третий. Четвертый упал на землю. За ним ничего не было — «вагончики» отцепились в пути.

— Черт! Где остальные? — вскрикнул Игумен.

— Восемь штук! — обалдело произнес Черпак.

— Без паники! — прикрикнул Гаврилыч. — Забираем и уезжаем. Бориска, закрой решетку. Мы еще вернемся. Мешки в трубе, никуда не денутся. Карабин вырвало.

Мальчишка закрыл дыру решеткой, собрал лестницу и запрыгнул в машину.

— Уходим. У нас двенадцать лимонов под ногами. Завтра вернемся за остальным, — командным тоном диктовал Гаврилыч. — Труба забита нашими деньгами, и мы их достанем. А вы, дурошлепы, хотели решетку оставить открытой.

Машина неслась по ночной Москве на бешеной скорости. На одном из перекрестков многотонный внедорожник подбросило вверх метров на пять. Взрыв был колоссальной силы.

У случившегося был свидетель, но он пожелал остаться незамеченным. Собралась толпа любопытных. Вызвали пожарных, врачей и милицию, но потом пожалели: по мостовой ветер гонял стодолларовые купюры. Люди ползали на четвереньках и собирали деньги. Когда приехала милиция, толпа мгновенно исчезла, растворилась во дворах и подъездах. Потом выяснилось, что никто ничего не видел.

Начальник охраны художественной галереи Потапов Олег Иванович вместе со своими подчиненными сидел в караульном помещении рядом со входом в здание. «Забивали козла», на экраны мониторов никто не обращал внимания. В ночные часы по залам ходили сопливые девчонки-студентки в униформе, заодно полы протирали. Экономия. Платили им полставки за дежурство в ночь через две, да еще полставки как уборщицам. Выгодно. Какого черта бездельничать, если спать не разрешают. Тряпка, швабра и вперед. Шесть девчонок — три этажа, по пол-этажа на каждую.

В дежурке зазвонил телефон. Женский голос сказал:

— Эй, ребята, у вас пожар на втором этаже.

Потапов повернулся в сторону мониторов. Залы второго этажа не просматривались, экраны будто завесили молочной простыней.

— Мать твою… Самохин, вызывай пожарных! Горим!

Через двадцать минут двери галереи были распахнуты. Возле здания стояло несколько пожарных машин, три кареты «скорой помощи», прибыл наряд милиции. Были и пострадавшие. На каталке вывезли девушку в униформе, погрузили в «скорую», следом вынесли еще одну и тоже увезли. Третью откачивали на месте. Беготня, суета, паника! Пожар есть пожар, к таким бедствиям люди никогда не привыкнут.

Начальник охраны позвонил хозяину галереи. Илья Данилович Баскаков и его жена мирно спали. Им никогда не звонили в такое время. Он трижды чертыхнулся, прежде чем снял трубку: