Доктор сам лично сопровождал посетителей к больной. Трудно себе представить, каких денег стоило лечение в таком пансионе. Назвать больницей мини-город язык не поворачивался. Каждому больному предоставлялся двухэтажный коттедж. Первый этаж занимал медперсонал, второй — пациент. Учитывая специфику заведения, на окнах должны быть решетки, но их не было. Тут стояли пуленепробиваемые стекла.

Анна выглядела вполне здоровым человеком. Впрочем, на фотографиях с ожерельем на шее она казалась более неотразимой. Усталый вид и мешки под глазами не портили девушку. Она лежала в кровати, возле нее стояла капельница.

— А, это вы, полковник. Вечно приходите не вовремя, когда я в постели.

Этими словами она встретила гостей.

Кулешов подошел к кровати, а Федоров и врач остались стоять в дверях просторной светлой комнаты.

— Мы все еще не потеряли надежду найти украденный гарнитур. Я долго вас не задержу, всего пара вопросов. Где ваша шкатулка из слоновой кости?

Она не сразу сообразила, о чем идет речь, но потом вспомнила:

— А… шкатулка. Я ее уронила, и от нее откололся кусочек. Жаль. Память. Оксана отнесла ее в мастерскую, чтобы отремонтировать.

— Давно?

— Кажется, в пятницу. В тот день у меня все из рук падало.

— А где же содержимое шкатулки?

— Спросите у Оксаны… Ах, да, уже слышала. Она перекладывала мое золотишко, найдется где-нибудь.

— Вы ей доверяли?

— Золото? Да. Она два года у нас проработала. Мужа я ей не доверяла, но они обходились без моего благословения.

— Вот оно что!

— Седина в бороду, бес в ребро. Пустился старик во все тяжкие. Перед смертью не надышится, наверстывает упущенное.

Анна саркастически хмыкнула.

— Скажите, а вы пользовались индивидуальными сейфами в банке своего мужа?

— Не очень часто. Но я там ничего не хранила. Иногда он звонил мне домой и просил что-то забрать. Я приезжала в банк и забирала из ящика какие-то пакеты, конверты или коробки. Что в них, я не знаю, все было упаковано.

— Номер сейфа помните?

— Нет. Спросите у Саввы. У них дорожка высвечивается. А… ключ лежит у меня в трюмо. Верхний правый ящик. На брелоке стоит номер.

— Вы не задумывались, зачем муж просил вас что-то забрать, если сам мог принести эти пакеты домой?

— Бог ты мой! Это же банк. Они все друг друга ненавидят. Наверное, Савва что-то воровал втайне от своих. Не деньги, конечно, а документы. У них идиотские порядки. Служба безопасности может проверить ваш портфель на выходе, не взирая на должность. Порядки устанавливались еще до нас, и муж не стал их менять.

— Вы знаете, где живет Оксана?

— Теперь знаю. Где жила. К нам милиция приходила. Ее нашли мертвой в шикарной квартире. Совсем рядом с нашим домом.

— Что вы можете рассказать о ней?

— О покойниках либо хорошо, либо ничего. Я выбираю второе.

— Ваш муж беспокоится о безопасности? У него есть оружие?

— Смеетесь! Он от зажигалки в виде пистолета шарахается, как от гремучей змеи. Была у меня такая игрушка, пришлось передарить. Нет, Савва и пистолет — вещи несовместимые.

— На сегодня хватит, господа, — раздался голос доктора Чваркина.

Спорить с ним не стали.

Сев в машину, Кулешов позвонил капитану Степанову.

Списки жильцов проверили самым тщательным образом, сделали копии и переписали телефоны. Начальник вневедомственной охраны Симаков, сам бывший оперативник, уволенный из органов по инвалидности после ранения, старался помочь сыскарям, чем мог.

— Что это за жилец под именем Гост?

Капитан ткнул пальцем в строчку списка.

— Сокращенно от гостиницы. Десятый этаж, девяносто вторая квартира. Ее арендует Академия наук для своих командированных.

— Значит, в дом могут заходить посторонние? Жильцы, которых вы не знаете?

— Они предъявляют ключ с брелоком, на котором выбит номер квартиры. Только на академиков не похожи.

— Кто не похож?

— Жильцы. Сплошные длинноногие красотки. Недели по две живут и меняются. Какие из них ученые! Смех.

— Ключ им выдают в Академии наук?

— Наверное. Мы не суемся в их дела.

— Сейчас там кто-нибудь есть?

— Вчера женщина приходила. Новенькая. Как уходила, не видел. Выходящие из дома нас мало интересуют.

Они сидели в комнате охраны на первом этаже, и на столе стоял телефон.

Степанов снял телефонную трубку и набрал записанный в журнале номер жильцов:

— Никто не берет трубку.

— Значит, ушла, — пожал плечами Симаков.

Появился лейтенант Жиров.

— Ну что? — спросил Степанов.

— Чердачная дверь железная, а замок примитивный, врезной, монеткой открывается. Скважина разработана — дверь часто открывают. Я перочинным ножиком открыл. Пол на чердаке дощатый, чистый, как ни странно. Но что важно, через чердак легко попасть в соседний подъезд.

— А смысл какой? — ухмыльнулся охранник. — Там тоже сидят мои ребята. Мнительные вы мужики. На чердак последний раз антенщики лазили, весной. Чистота там соблюдается, протечек нет, гулять могут только кошки.

— Послушай, Симаков, дело ведет сам Кулешов. Оно на личном контроле министра. Тут каждая пылинка имеет значение. Мы не можем исключать версию убийства. Проморгаем, с нас голову снимут. Я не хочу работать охранником в подъезде, через месяц мне майора должны дать.

— Все, все, врубился, — замахал руками Симаков.

— Врубайся дальше. В других подъездах есть квартиры, сдаваемые внаем?

— В третьем подъезде на пятом этаже. Тоже Академии принадлежит.

— А у вас в доме живет хоть один академик?

— Там же, в третьем подъезде. Доктор наук. Молодой. Уфимцев Денис Сергеич. Он дома, наверное. Книгу пишет.

— А в этой квартире кто-нибудь живет?

— В какой?

Степанов тяжело вздохнул.

— Так. Чтобы не путаться. Мы находимся во втором подъезде, где живет Гурьев. На десятом этаже есть съемная квартира, арендованная Академией наук, в которой проживают сомнительные красотки. Вчера появилась новенькая. К телефону она не подходит. Значит, ушла, но вы не видели когда. В соседнем, то есть в третьем подъезде, есть вторая съемная квартира, тоже арендованная Академией, и там же живет ученый Уфимцев. Так?

— Все так.

— Так вот, я тебя спрашиваю, кто сейчас живет в съемной квартире соседнего подъезда? Тоже красотки?