– Юдиты, – поморщилась Мэвис. – Этот мерзопакостный культ. Да, я понимаю, что поглазеть на Рэя Робертса соберутся целые толпы. Я так и подозревала, что что–то здесь сильно нечисто. Вы, полагаю, избавились от этих враждебных устройств.

– Конечно, – заверил ее Эпплфорд.

Роботовы игрушки так и продолжали валяться на полу.

– А что конкретно, – спросила Мэвис своим глухим, близким к шепоту голосом, – хотели они узнать?

– Место могилы Анарха Пика.

– А у нас есть такая информация?

– Не знаю, – пожал плечами Эпплфорд. – Я еще, в общем–то, не узнавал.

– Я свяжусь с Советом искоренителей и узнаю, хотят ли они, чтобы такая информация была обнародована. И вообще ознакомлюсь с их политикой в отношении подобных дел. А в данный момент у меня есть другие заботы, вы уж извините.

Изображение на экране погасло.

И тут же из приемной позвонила мисс Томсен.

– Сэр, к вам пришли миссис Гермес и полицейский Тинбейн. Они договорились о встрече заранее.

– Тинбейн, – повторил Эпплфорд.

Ему нравился этот молодой полицейский. Человек, столь же искренне стремящийся делать свою работу безукоризненно, как и сам Эпплфорд; это их очень роднило. Что же касается мисс Гермес – ее он не знал. Возможно, кто–то не хотел сдать в Библиотеку какую–нибудь книгу; Тинбейн уже выявил несколько случаев подобной жадности.

– Впустите, – решил он.

Возможно, миссис Гермес была накопительницей – отказывалась сдать книгу, время которой пришло.

На пороге появился полицейский Тинбейн, в полной полицейской форме, и очень милая девушка на удивление с длинными темными волосами. Ей было явно не по себе, и она цеплялась за полицейского, как за спасательный круг.

– До свидания, – вежливо поздоровался Эпплфорд. – И садитесь, пожалуйста.

Он встал и подвинул девушке стул.

– Миссис Гермес, – объяснил Тинбейн, – ищет информацию про Анарха Пика. У вас не сохранилось чего–нибудь, что могло бы ей помочь?

– Возможно, – сказал Эпплфорд.

Похоже, подумал он, сегодня все только Пиком и интересуются. Но эти двое, в отличие от Карла Гантрикса, явно не были связаны с Робертсом, а потому заслуживали другого отношения.

– А что конкретно вас интересует? – мягко спросил он девушку; было заметно, что она почему–то очень боится.

– Мой муж просто попросил меня узнать все, что можно, – еле слышно ответила девушка.

– Я предлагаю вам, – сказал Эпплфорд, – прежде чем закапываться в книги и рукописи, проконсультироваться у нашего эксперта по новейшей истории религии. – У человека, между прочим, обожавшего привлекательных женщин – как и сам Эпплфорд. Подчеркивая важность того, что будет сказано дальше, он пару секунд повертел в руках авторучку. – В общем–то, я и сам знаю о покойном Анархе довольно много.

Эпплфорд откинулся в кресле, сцепил пальцы и начал рассматривать потолок.

– Не могли бы вы мне что–нибудь про него рассказать, если, конечно, у вас есть время, – смущенно попросила миссис Гермес.

Дуг Эпплфорд довольно улыбнулся и начал свое повествование; миссис Гермес и полицейский Тинбейн слушали с напряженным вниманием, и это ему тоже нравилось.

– На момент смерти Анарху было пятьдесят лет. Он прожил интересную и довольно необычную жизнь. В студенческие годы он блистал своими успехами в Кембридже, специализировался в классических языках: древнееврейском, древнегреческом, латинском и санскрите, а потом даже стал Родсовским стипендиатом[9]. В возрасте двадцати двух лет он неожиданно бросил научную карьеру, а заодно и свою страну – переехал в Соединенные Штаты, чтобы учиться играть джаз у великого Херби Манна[10]. Через какое–то время он организовал собственный джазовый ансамбль и играл в нем на флейте.

В связи со всем этим он жил теперь на Западном побережье, в Сан–Франциско. В это время, в конце шестидесятых, епископ калифорнийской епархии Джеймс Пайк организовывал в соборе Благодати джазовые мессы и однажды пригласил группу под управлением Пика. Тогда Пик попытал свои силы и в композиции: он сочинил длинную джазовую мессу, имевшую заметный успех. Пайков Пик, так окрестил его тогда местный газетчик Херб Кейн, это было в 1968–м. Епископ Пайк и сам был весьма интересной личностью. Бывший юрист, активист АЛГС[11], одна из наиболее ярких и радикальных церковных фигур своего времени, он был тесно связан с так называемыми «гражданскими действиями», бушевавшими тогда в Америке, и особенно с борьбой за права негров. Например, он был в Селме с доктором Мартином Лютером Кингом[12]. Томас Пик впитывал все это. Он тоже участвовал в злободневных делах, не привлекая, конечно, такого внимания, как епископ Пайк. По предложению Пайка он закончил семинарию и был рукоположен в священники. Подобно своему епископу Пайку, он проповедовал доктрины, весьма радикальные по тогдашним меркам и ставшие теперь более или менее общепринятыми. Один из многочисленных случаев, когда опережают время[13].

Затем Пик был привлечен к церковному суду по обвинению в ереси, изгнан из епископальной церкви и основал свою собственную. Когда же была создана Свободная Негритянская Муниципалия, он сразу направился туда и сделал ее столицу столицей своего культа.

Сходства между Пиковым новым культом и епископальной церковью почти что не осталось. Ощущение Юди или коллективного разума было главным, если не единственным, таинством юдитов, ради которого они и собирались. Это таинство не могло происходить без применения определенного галлюциногена, а потому, подобно популярному культу североамериканских индейцев, с которым его многое связывало, Пикова церковь полностью зависела от доступности и, само собой, законности этого наркотика. Так что отношения между этим культом и властями складывались весьма своеобразные.

Что же касается Юди, наиболее серьезные доклады, основанные на рапортах внедренных агентов, категорически утверждали, что слияние разумов действительно происходит.