– Думаю, мы с тобой сработаемся.

– А что мне за это будет?

– Сначала отдельная камера, а в перспективе – свобода. Я же обещал тебе пересмотреть свои показания? Обещал. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе…

– А ювелирка?

– С этим делом посложней… Но если ты дашь показания против Вяткина, мы можем забыть о ювелирке. Дело прошлое, выговоры мы за него уже получили. А вот убийство Костылина…

– Я ничего не видел.

– Жаль.

– Но Вяток намекал, что Костылин – его работа. Сказал, что теперь мы как сыр в масле кататься будем. Сказал, что ему за это спасибо надо говорить… И еще я кровь у него на рукаве видел. Как раз в тот день, когда Костылина убили. И еще нож его куда-то пропал… тот самый, про который вы спрашивали и фотографию показывали.

– Значит, нож опознать сможешь?

– Да, опознаю.

– Ну, вот видишь, как хорошо… Сразу бы сказал, и крысой бы не объявили.

– Мне все равно… – буркнул Громов. – Если меня отпустят, вы про меня больше никогда не услышите.

– Чего так?

– В Канаду уеду, лес валить. Я это дело знаю. А там еще и деньги приличные платят…

– Ну, труд облагораживает. Ты готов дать официальные показания?

– Да.

– Что ж, для начала составим протокол…

Осокина уже дала показания. Сейчас признание сделает подельник Вяткина, и можно смело идти в прокуратуру за постановлением на арест. Но все-таки лучше сначала задержать убийцу, а потом уже все оформить. Как бы информация из прокуратуры не утекла. Нынче все такое дырявое…

Не хотел он расставаться с Леной, но, увы, у Вятка появилась отличная идея. Он открыл охоту на ее мужа, поэтому девушка должна была находиться у себя дома, чтобы приманить его. Менты уже поняли, что ловить там нечего, сняли засаду, и теперь Егор Хромцов мог попасть к себе домой с тем, чтобы оказаться в западне.

– Был я сегодня на Энгельса, – сказал Вяток. – Твоя девочка правильно все понимает. Свет у нее в окошках горел. Муженька приманивает. Понимает, что он ночью придет…

– Может, приходил?

– Исключено. У нас там прослушка… А как ты хотел? Все по уму. В ногу со временем… И Осокиной прослушку заодно поставили, – нахмурился Степа. – Ты же знаешь, Рудик любой замок вскроет…

– Зачем ты это мне говоришь? – поморщился Виктор. – Меня не интересует, как ты все делаешь. Меня интересует результат…

– Осокина куда-то пропала. Рудик в дверь к ней позвонил – тишина. Ночью она спать должна, а дома никого нет. Куда они делись?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Нет, у себя… Как бы она под ментов не легла. Не нравится мне все это, ох как не нравится… Тревожно на душе. – Нервным движением Вяток ослабил узел галстука. – И Гром с Ашотом из головы не выходят…

– Чего так?

– Менты прессануть их могут.

– Ты же говорил, что все сделал без них…

– Без них все делал. Не видели они, как я Игорька. И про Сысоева не говорил, но…

– Что «но»?

– Одна деталь из головы выпала. Пацаны видели нож, которым я Костылина сделал…

– Этим их к стенке не припрешь, – покачал головой Виктор.

– Надеюсь. Если бы нож этот у них нашли. Гром не из тех, кто ломается. Да и Ашот такой же… Но все равно с ними надо что-то делать…

– Что именно?

– Вытаскивать их надо. Там все на Городовом завязано. Вся доказательная база на его показаниях строится.

– Я в курсе.

– Надо, чтобы он показания изменил… Пусть скажет, что никто на него не нападал…

– Он что, идиот? Его тогда самого посадят.

– Ну, может, просто уволят… А мы ему за это денег дадим. – Вяток снял с себя галстук и сунул его в карман.

– Бесполезно. Он на деньги не купится.

– За малые – нет, а за очень большие – да…

– Очень большие деньги – это сколько?

– Сто штук, думаю, хватит. Зеленью, понятное дело.

– Шутить изволите?

– На меньшее он вряд ли согласится.

– Он вообще не согласится!

– Тогда его надо грохнуть. Не нравится он мне со своей прытью.

– Ты сможешь это сделать? – с интересом посмотрел на Вятка Быхалов.

– Смогу, – без тени сомнения ответил Степан.

– Ты же сам не хотел связываться с ним.

– А теперь хочу. Я отвечаю за безопасность нашего бизнеса и ради нее пойду на все.

Не так давно после бурного общения с Городовым Вяток стремился на Кипр, к спокойному житью-бытью, но сейчас у него доля в крупном и успешном предприятии, и такая жизнь его уже не устраивает. Снова мужик свою крутость почувствовал, потому и море по колено.

– Ты же знаешь, что за мента особый спрос.

– Знаю. Но можно сделать так, чтобы он сам на себя руки наложил. Работа тяжелая, крыша не выдержала, съехала, а рука к волыне потянулась… А может, неприятности какие-то на службе…

– И как ты себе это представляешь?

– Я ничего не представляю, – демонически усмехнулся Вяток. – Я вообще в такие дела не впрягаюсь… Это туполобые быки вроде тюменских могут на мента наехать. У него же рамсы с тюменскими, да?

– Ну, было что-то…

– Они ребята крутые, спросить могут.

– Могут.

– Так что если вдруг, я здесь ни при чем…

– Я вообще ничего не знаю.

– Согласен.

Городовой фактически спас Виктора, но он готов был это забыть. Собственная безопасность дороже чужой жизни.

– Только надо у Грицыхина адресок один спросить. Я так понимаю, он знает, где Городовой живет.

– Ты у меня ничего не спрашивал, а я тебя не говорил.

– Я все понял… До новых встреч, компаньон!

Вяток отправился к Грицыхину, а минут через пятнадцать Виктор услышал шум отъезжающего автомобиля. Он подошел к окну и увидел останавливающийся у ворот «Мерседес» Костылина, который по праву наследования достался его жене. Сейчас на этом красавце раскатывал Вяток… Крутым он стал, раздухарился. Как бы не додумался подстроить самоубийство или несчастный случай своему компаньону…

Длинное полотно ворот отъехало в сторону, и машина продолжила путь. Виктор понаблюдал, как «Мерседес» исчезает вдалеке по ровной, как стрела, дороге, и уже собирался отойти от окна, когда вдруг увидел машину ГАИ. «Мерседес» уже набрал ход, но шустрая «семерка» все же нагнала его и попыталась перегородить ему путь, прижимая к обочине. Взвизгнула сирена, из громкоговорителя послышался гавкающий голос.