— Ты испугался, Ле-ша? — спросила она немного смущенно. Карие глаза под сведенными домиком бровями и извинялись, и искрились смехом. — Ты, наверное, не заметил, что я в прицеп забралась? Думала: может, помогу чем-нибудь…

Помощница, блин!

— Ты ко мне больше так не подкрадывайся, ладно? — примиряюще произнес я, сдерживая раздражение, и легонько оттолкнул девушку, подавив силой воли горячее желание… хорошенько пройтись ремнем по филейным частям шебекчанки.

И пусть только кто-нибудь скажет, что я не джентльмен! Я ему с ходу в наглую тыкву двину! Да так, что уши отвалятся…

— Я… правда орал? — осторожно спросил я.

Ками закивала так энергично, что ей пришлось развести руки в стороны, чтобы удержаться на одном месте. Только сейчас я заметил, что в правой ее руке синеет толстая бухта троса. Та самая чертова бухта, которую я столько времени ищу среди всякого плавающего хлама!

Ками неверно истолковала выражение моего лица.

— Ты не переживай, — зачастила она, — твоих криков никто не слышал, кроме меня: радиосвязь на этих частотах только в наших шлемах есть, а я никому не скажу — честное слово!

Несмотря на бурю эмоций в душе, я заметил, что прежнего акцента в ее речи практически не было. Наверное, больше разговаривать стала. Вот хоть какие-то полезные последствия от многочасовой болтовни с Люськой.

Моя сестра — успешное дополнение к автоматическому обучению языку Дороги. Забавно. И к чему я это?

— Давай выбираться отсюда, — устало проговорил я. — Ты как вообще добралась до автопоезда? С твоим-то детским весом… Постой! Это тебя я снаружи видел?

Ками, как мне показалось через два забрала, загадочно улыбнулась, оттолкнулась ногами и ловко поплыла к открытой двери прицепа. Я неуклюже побрел за ней, отчаянно ненавидя мерзкий булыжник в рюкзаке, но не решаясь избавиться от этого балласта.

С попаданием Ками в прицеп автопоезда все оказалось очень просто: она нашла в одной из пустых хижин кожаную веревку и, когда вернулась назад на скалы, использовала ее как страховочный тормоз. Так что Данилыч и Санек аккуратно спускали ее вниз по течению, пока Ками не оказалась над кормой прицепа, после чего она нырнула, также не боясь, что ее унесет течением. Я мог не вытворять свои трюки с булыжником в рюкзаке, если бы немного подождал, пока девушка принесет веревку из поселка. Веревка эта была, конечно, недостаточно крепка, чтобы с помощью ее здоровенные мужики могли подняться на скалы, да и растянулась она изрядно от воздействия воды — что поделаешь, кожа! — но Ками привязала к ней конец найденного ею нейлонового троса и дернула несколько раз, после чего невидимые мне руки утащили этот кожаный шнур, а за ним — добрую половину троса. Я тоже очень хотел вслед за веревкой оказаться над поверхностью несущейся между скал реки, так что мы с Ками обвязались тросом и доверились силе рук друзей, предварительно вытряхнув из моего рюкзака осточертевшую мне каменную глыбу. К моему приятному удивлению, тащили нас довольно споро. Загадка скорости стала понятной, когда мой шлем оказался над водой и я увидел обнаженного по пояс Имара, вытаскивающего, словно мощная лебедка, своеобразный «улов». Санек с Данилычем помогали по мере сил, но у меня сложилось мнение, что практически всю работу проделывает наш чернокожий друг, а штурман с водителем просто принимают от Имара трос и укладывают его в бухту. Мускулатура мокрого тела пионца играла и блестела в свете фонаря Данилыча, так что Имар напоминал какого-нибудь героя из мифов Древней Греции, тянущего из пучин морское чудовище. Нас с Ками быстро отбуксировали до скал, где вода бурлила и вскипала пеной. Я попытался было лезть по скользкому мокрому камню самостоятельно, но не успел сделать и пару движений, как нашу с Ками связку живо втянули на узкую площадку в паре метров над водой.

— Ребята, вы молодцы! — искренне сказал я, открыв забрало шлема. — Сами бы мы неизвестно когда оттуда выбрались!

Я махнул рукой в сторону затопленного автопоезда и, когда все посмотрели в ту сторону, наклонился к капюшону Данилыча.

— Что ж ты, старый хрен, девчонку отпустил?! — укоризненно прошипел я водителю.

— Да разве ее удержишь? — пожал плечами Данилыч, совершенно, по-видимому, не обижаясь на «старого хрена». — Она же взбесилась просто, когда узнала, что ты в прицеп полез! Сунула мне конец веревки и — шасть в воду! Я чуть за ней вслед не свалился! Хорошо — Санек подоспел, а так бы мне против течения ее не вытянуть…

Я кивнул, понимая, что удержать Ками действительно бывает сложно. И Данилыч как-то отведал сполна ее стремительности, получив в кадык ребром ладони еще там, на Пионе…

— Ками, так что там с поселком? — спросил я, снова опустив забрало шлема, чтобы наш разговор никто больше не слышал.

— Не знаю, Ле-ша. Просто дома стоят пустые, словно люди совсем недавно ушли куда-то.

— Следы насилия, паники есть? И где Маня, кстати?

— Кое-где вещи разбросаны, но это не смотрится разгромом. Создается впечатление, что люди оставили дома добровольно, не спеша, словно зная, куда и зачем идут. А Маня куда-то убежала…

Ками виновато посмотрела на меня, словно она была ответственна за взбалмошную зверюгу.

Мне категорически не нравилось то, что рассказывала Ками, но делать было нечего: Имару, Саньку и Люське нужны были и тепло, и крыша над головой. Данилычу тоже не очень сладко было в своей химзащите — тело-то в ней не дышит практически совсем. Это я и Ками могли спокойно сидеть в шебекских герметичных комбинезонах с микроклиматом хоть неделю под дождем, пусть меня и не радовала подобная перспектива. В конце концов, от горячей пищи я бы тоже не отказался. К тому же меня немного волновала мысль о том, что дождь может зарядить на пару недель, а то и на месяц. Ведь сезонные ливни на Земле делали это запросто! Этот же мир мог преподнести нам все что угодно, так что нам так или иначе следовало добраться хоть до какого-нибудь жилища.

А Маня… Скорее всего, гивера сейчас шастала по домам в поисках пищи или же охотилась на оставленную ушедшими жителями домашнюю живность. Уж я-то ее знал, проглотку.

На самый верх, отвесных скал мы выбрались довольно споро, несмотря на неутихающий дождь. Ками легким паучком вскарабкалась на неровную мокрую стену, откуда скинула трос, предварительно привязав один его конец. По тросу на скалу забрался Имар, после чего поднял весь багаж и помог подняться остальным. Проблему составила только Люська, панически боящаяся высоты, но и ее подняли вверх, заботливо закутав в целлофановую пленку и обмотав тросом, так что она стала походить на жертву маньяка. Я бы ей еще и рот кляпом заткнул, чтобы не слышать ее визга, то и дело стремящегося уйти в ультразвуковую часть спектра.

За вершиной скалы нас ждало плоскогорье, плавно поворачивающее вправо и тянущееся метров на шестьсот-семьсот, а затем — приятный некрутой склон. В конце пологого спуска, в центре длинной ложбины, почва поднималась невысоким пригорком. На этом пригорке и располагался крохотный, до десятка хижин, поселок. Вряд ли кто-то, кроме меня и Ками, вооруженных всевозможными сканерами шебекских комбинезонов, мог разглядеть его на таком расстоянии в такую погоду. Я в который раз подумал с благодарностью об инженерах, разработавших такую удобную превентивную систему, и покрепче подхватил под руку Люську, которая как раз ничего не могла различить в струях дождя, несмотря на регулярно сверкающие вспышки молний.