– Со всем моим почтением, я слышал, что ваша супруга прекрасна, обладает восхитительным характером и очень набожна.

– Все так и есть! А еще рядом с ней всегда отдыхаешь душой. В то же время в ее венах течет очень воинственная кровь.

– Ну а кто бы захотел жениться на рохле?

– Правильно! Монсеньор… Венель, да?

– Ардуин Венель к вашим услугам.

Издав долгий печальный вздох, Ги де Тре произнес:

– Сударь, как это, в сущности, досадно, когда люди высокого происхождения спорят, способен ли я совершить промах.

– И весьма досадный промах, – подхватил Венель.

– В самом деле… Но у меня не сложилось впечатления, что вы принадлежите к числу близких мадам Маот.

– Поводом узнать о ней послужило как раз это несправедливое подозрение.

– Не лучше ли будет встретиться с нею, прежде чем составить свое мнение? Я же удалюсь, чтобы не оказывать на вас влияния.

Ардуин едва сдержал вздох. Наконец-то он сможет увидеть ее, говорить с нею. Наконец встретит ту, другую Мари де Сальвен. За одну такую возможность он отдал бы жизнь – и вот судьба сама ее предоставляет ему. Снова, как и всегда, судьба подталкивает его к ней. С трудом успокоившись и стараясь, чтобы голос не выдал его нетерпения, Венель-младший ответил:

– Конечно, мессир, такая встреча может многое прояснить для меня.

– Хорошо. Вы готовы отправиться со мной в замок Сен-Жан?

– Сейчас? – разволновался Ардуин, вдруг вспомнив, что не переоделся после скачки по лесу.

– Ну, разумеется, будем ковать железо, пока оно горячо, – бросил Ги де Тре, поднимаясь на ноги и устремляясь к двери кабинета. – Кто-нибудь из моих людей поедет предупредить мадам Маот… чтобы она оделась, если что.

Ножан-ле-Ротру, декабрь 1305 года, немногим позже

Боже милосердный, это чудо. Мари… Перед ним со смущенным видом, опустив глаза, стояла Мари, сжимая длинные белые пальцы на аметистовом распятии, висевшем у нее на шее, прикрытой косынкой[188] в тон платью. Сердце Ардуина забилось так сильно, что, казалось, еще немного, и оно разобьется о грудную клетку. От волнения он задыхался и не мог собраться с мыслями. Но Ардуин тут же выругал себя. Он должен ее спасти, а всякие дамские переживания здесь не помогут. Представив ей Венеля, Ги де Тре покинул камеру, а точнее, уютные апартаменты, которые были предоставлены молодой баронессе.

– Мадам, я… я прошу прощения за такой поздний визит и…

– Нет, сударь… это я извиняюсь перед вами… вы видите меня такой неприбранной… У меня не было времени сделать прическу. Я лишь поспешно надела платье и… Что же могло воспрепятствовать вам прийти ко мне раньше?

Этот голос, точно такой же, как у Мари. Серьезный, теплый, тот, который он в последнее время столько раз слышал в ночных сумерках. Голос, при звуках которого Ардуином овладело безумное желание преклонить колени перед этой женщиной и поцеловать ей руку. Ее шелковые волосы цвета спелой пшеницы свисали до середины бедер. Он отдал бы жизнь за то, чтобы уснуть, уткнувшись в них… Нет, довольно! Она в большой опасности.

– Уверяю вас, мадам, всего лишь одно из моих дел. К сожалению, время сейчас не является нашим союзником. Также простите меня за грубость и прямоту моих речей. Я должен действовать как можно быстрее, чтобы спасти вас от этого бесчестья. Я знаю, что вы невиновны.

На восхитительных миндалевидных глазах цвета морской волны показались слезы. Женщина подняла лицо к потолку и произнесла прерывистым шепотом:

– О, Боже милосердный, Святая Дева… мои молитвы были услышаны благодаря вашему заступничеству перед Богом Отцом! Наконец-то это увидел человек веры и чести.

Неловким и детским движением, которое растревожило сердце Ардуина, она вытерла себе глаза и нос.

– Сударь, сам Господь послал вас. Я невиновна, слышите, невиновна. Клянусь вам своей душой и жизнью своего сына, которая для меня еще драгоценней. Они хотят сделать с Гийомом что-то плохое! Я должна выйти отсюда, чтобы защитить его. По правде говоря, моя жизнь очень мало что значит…

И, внезапно придя в неистовство, она закричала:

– Но никто даже не приблизится к моему сыну, пока я буду рядом с ним! Они уже попытались… Он едва не умер… О, какой ужас… я больше не в состоянии уснуть.

– Кто?

Маот успокоилась так же быстро, как впала в ярость, а затем протянула ему руку, приглашая:

– Пожалуйста, давайте присядем. Мне нужно поведать вам свои тревоги. В вас я чувствую силу, на которую надеялась с тех пор, как оказалась заключена здесь. Тревоги, которые терзают меня, несмотря на постоянную любезность сеньора бальи. Знайте… знайте, что прежде всего страх толкает меня высказать ужасные подозрения. У меня нет ни доказательств, ни даже уверенности. Я сама путаюсь в своих чувствах. Я никоим образом не хочу задеть или очернить репутацию своих родственников по мужу. С моей стороны речь идет всего лишь о догадках, подсказанных разгоряченным обезумевшим умом и одиночеством, мало способствующим душевному покою.

– Такая сдержанность и настороженное отношение к своим переживаниям делают вам честь, мадам.

– Я никогда, слышите, никогда не посягала на жизнь кого бы то ни было. Чтобы мне отравить своего сына? Надо совершенно лишиться рассудка или быть очень злым, чтобы предположить подобные мерзости. Я, как и все, верила, что это странная и ужасающая желудочная лихорадка, от которой его спасли заботы доктора Мешо и мои молитвы. И каким же было мое изумление, когда пришли люди бальи, чтобы арестовать меня по его приказу! И как сразило меня известие, что моя матушка и сестра по мужу обвиняют меня в двух отравлениях и такой же попытке по отношению к сыну!.. Мой друг, у вас не так много времени, и я стараюсь быть лаконичной, несмотря на то ужасное состояние, в котором находятся мои нервы. Допустим путем простых умозаключений, что испорченность моей души побудила меня совершить неслыханное злодеяние по отношению к свекру и супругу. Но зачем же мне убивать своего обожаемого сына, который служит к тому же залогом моего спокойного существования?

– По мнению дам де Вигонрен, чтобы отвести от себя подозрения. Ложное отравление, целью которого вовсе не была смерть вашего сына.

– Это каким же извращенным умом надо обладать, чтобы выдумать такую комбинацию! – выдохнула Маот.

– Я придерживаюсь точно такого же мнения, – рассудительно ответил Ардуин. – Тем более что якобы ваши жертвы вовсе не были отравлены свинцом, найденным в вашей Псалтыри, когда-то потерянной и так своевременно найденной баронессой-матерью. Ваши сомнения, мадам? Я обязательно приму их во внимание.