Лайалл откашлялся. Ему, как бете, никогда не приходилось брать на себя подобную задачу. Это обязанности альфы — приучать юных оборотней к новой жизни, наставлять, помогать, воспитывать, быть рядом, быть сильным. Но лорд Маккон сейчас на всех парах мчался к Дувру, и Лайаллу приходилось разгребать эту кучу без него.

— Вы помните мои последние слова? Что вы умирали. Ну, словом… в известном смысле без этого не обошлось.

И Лайалл увидел, как растерянность и замешательство в красивых голубых глазах сменились ужасной догадкой. Это было одно из самых печальных зрелищ, какие ему случалось наблюдать за всю свою долгую жизнь.

Не зная, что еще тут можно сделать, Лайалл протянул Биффи тарелку с сырым стейком.

Молодой денди, не в силах удержаться, вгрызся в мясо зубами и стал глотать — не без изящества, но очень быстро.

Щадя его самолюбие, профессор Лайалл с Танстеллом сделали вид, будто не замечают, что он плачет. Биффи жевал, глотал, снова жевал и всхлипывал, и слезы текли по носу прямо на стейк.

* * *

Пикник настоятеля оказался предприятием значительно более тщательно продуманным, чем предполагали Алексия и мадам Лефу. Выехав из города, они довольно долго двигались в сторону Борго-Сан-Лоренцо и наконец оказались на месте археологических раскопок. Пока древний экипаж колесил по холму, подыскивая местечко, где бы остановиться, тамплиер с необычайно гордым видом объявил, что пикник они устроят на месте захоронения этрусков.

Место было красивое, укрытое тенью деревьев каких-то раскидистых средиземноморских пород, отнюдь не пренебрегающих своей обязанностью пышно зеленеть. Пока коляска маневрировала, Алексия привстала, чтобы получше осмотреться.

— Сядьте, Алексия! Еще упадете, и как я потом объясню Флуту, что у вас… — Мадам Лефу вовремя спохватилась и не стала упоминать о положении подруги при настоятеле. Но, понятное дело, тревожилась она прежде всего о безопасности ребенка.

Алексия оставила слова француженки без внимания.

Их окружал ряд гробниц: невысоких, круглых, поросших травой, почти ничем не напоминавших творение человеческих рук и совершенно не похожих ни на что из того, что Алексия когда-нибудь видела и о чем читала в книгах. Никогда еще не бывавшая в более захватывающих исторических местах, чем римская баня, она прямо-таки скакала от радости — насколько способна скакать дама, вновь затянутая в корсет в соответствии с британской высокой модой, к тому же обремененная тяжелым парасолем и будущим ребенком. Но тут коляска подпрыгнула на кочке, и она плюхнулась на сиденье.

Алексия из принципа отказывалась признавать, что ее приподнятое настроение вызвано печатными извинениями Коналла, но сегодня мир ей определенно казался куда более чудесным, чем вчера.

— Вы что-нибудь знаете об этих этрусках? — шепотом спросила она мадам Лефу.

— Только то, что они жили здесь до римлян.

— Но их общество включало в себя сверхъестественных или только дневных людей? — задала Алексия следующий по важности вопрос.

Настоятель услышал ее.

— О, моя бездушная, вы задаете один из самых щекотливых вопросов, касающихся великой загадки этрусков. Наши историки еще не нашли на него ответ. Однако я подумал, что вы, принимая во внимание ваши необычные способности, могли бы… — он многозначительно умолк, словно намеренно недоговаривая.

— О, мой дорогой мистер тамплиер, боюсь, особой пользы от меня ждать не приходится. Я не изучала древний мир и способна достаточно уверенно опознать лишь себе подобных. И… — Алексия, в свою очередь, не договорила: до нее вдруг дошло значение его слов. — Вы полагаете, это могла быть культура запредельных? Как замечательно.

Тамплиер только плечами пожал:

— В прошлом мы видели взлеты и падения многих великих империй. Какими-то из них правили вампиры, какими-то — оборотни.

— А в каких-то преследовали и тех и других, — Алексия имела в виду католическую инквизицию, учреждение по борьбе с ересью, которое, по слухам, тамплиеры всеми силами прославляли и поддерживали.

— Но до сих пор мы еще ни разу не находили свидетельств существования цивилизации, которая включала бы в себя подобных вам.

— При всех сложностях подобного соседства?

Алексия выглядела озадаченной.

— И почему же вы думаете, что этруски могли быть исключением? — поинтересовалась мадам Лефу.

Коляска остановилась, и настоятель вышел. Он не подал Алексии руки, уступив эту сомнительную честь мадам Лефу. Ехавшие верхом тамплиеры спешились в некотором отдалении и замерли, словно в ожидании приказа. Настоятель подал им какой-то знак рукой, они расслабились и встали свободнее. Их молчаливая деловитость, мягко говоря, действовала на нервы.

— Не очень-то они разговорчивы, верно?

Настоятель устремил на Алексию бесстрастный взгляд.

— Что вы предпочитаете, дамы, — осматривать захоронения или вначале поесть?

— Осматривать, — без колебаний заявила Алексия. Ей безумно хотелось поглядеть на странные круглые гробницы изнутри.

Настоятель провел их в сухую, полутемную, потрескавшуюся от времени гробницу. Низкий купол был облицован известняком, вниз, под землю уходила лестница. Ступеньки ее вели в единственную комнату — чуть больше гостиной Алексии в замке Вулси, — искусно вырезанную в известняке. В сущности, это был дом изнутри — с разными укромными уголками, с каменными колоннами и даже потолочными балками, тоже вырезанными из пористого камня. Настоящий дом, только застывший. Алексии он напомнил замысловатые фигурки из застывшего в формочках желе, которыми ее когда-то угощали на модных званых обедах.

Внутри гробницы не было ни мебели, ни каких-либо других предметов, не считая огромного саркофага, установленного в центре. Его украшали две глиняные фигуры в натуральную величину: мужчина, лежащий на боку и опирающийся на локоть, за спиной женщины, изваянной в той же позе. Свободная рука мужчины ласково обнимала ее за плечи.

Скульптура Алексии очень понравилась, да и вообще, несмотря на слова настоятеля, она не испытывала никакого отторжения или иных неприятных ощущений, каких могла бы ожидать вблизи от останков запредельного. Либо их захоронили в другом месте, либо почившие не страдали отсутствием душ, либо их тела окончательно разложились. Тамплиер внимательно, неотрывно наблюдал за ее реакцией. С невозмутимым видом Алексия стала бродить вдоль стен, чувствуя на себе пристальный взгляд мертвых глаз настоятеля, и рассматривать рисунки.

Пахло плесенью — как от старинных книг, только с примесью пыли и холодного камня. Но ничего, что могло бы оттолкнуть Алексию, не обнаруживалось. Более того, в этом древнем строении ей чудилось что-то утешающее, успокаивающее. Она порадовалась: было бы очень неприятно бороться с инстинктивным желанием бежать, если бы здесь обнаружилась мумия запредельного.

— Прошу прощения, мистер тамплиер, но не думаю, что могу быть чем-то полезна. Не понимаю даже, отчего кто-то связывает эту культуру с такими, как я.