— Товарищ майор…

— Ну?

— Разрешите отработать алмазный след. Ну пусть новая версия идет параллельно с основной! Совсем упускать ее из внимания нельзя, вы же сами видите!

Никоненко задумался. Да, он понимал, что в словах Заморочнова, возможно, кроется доля истины. Если начать вести следствие с этой стороны, старший лейтенант что-нибудь да нароет, он ведь упертый. Тем более опыт у него есть убэповский. И если бы его отдел раскрыл ТАКОЕ… Он бы стал героем. Это же новая звездочка на погонах как минимум! Это премия, благодарность, слава… Но наверняка за делами Иноземцева и Иванова стоят государственные интересы, чиновники, сросшиеся с криминалитетом. «АЛМИРА», «Северкамень» — там такие имена мелькают, такие вертятся деньги! Только сунься туда, только заикнись — и давления сверху не избежать. Все равно в конце концов рот заткнут, не раз уже такое было. Можно и пулю схлопотать, как Журавлева, а не приобрести новую звездочку и новую машину! Нет, так рисковать он не мог… Лучше тихо-мирно раскручивать дело по намеченному пути. Бытовуха, наследство, личные мотивы… Дело-то фактически раскрыто, осталось только поймать эту лахудру и выбить из нее показания. И полугодовой отчет будет выглядеть не так отвратительно. А девчонка рано или поздно все равно попадется, дело времени… Однако отбрыкиваться от этого настырного старшего лейтенанта нельзя, чего доброго в обход его, Никоненко, пойдет с новой версией в УБЭП. А если дело начнут расследовать там и, не дай Бог, что-нибудь раскопают, то он, майор, окажется в луже! Нет, надо дать ему возможность работать здесь. Пусть себе ковыряется потихоньку. А основную версию надо перепоручить Саватееву. Девчонку посадят раньше, чем Заморочнов разберется хотя бы в половине операций, которые крутили эти деятели! И чтобы работа его продвигалась помедленнее, надо загрузить его текучкой, чтобы не продохнул!

Все это время Алексей внимательно наблюдал за начальником. Он знал примерный ход мыслей Никоненко и ожидал, какие из них перевесят — поддастся ли майор соблазну раскрыть крупнейшее дело особой сложности, или не захочет рисковать и оставит в разработке старую версию убийства. Но он, видимо, принял некую середину.

— Хорошо, Алексей, — тяжело произнес наконец начальник. — Начинай работать с этой троицей. (Заморочнов в душе возликовал, но внешне себя ничем не выдал). Но предупреждаю! На мою помощь или на помощь кого-нибудь из отдела не рассчитывай! Я отвлекать людей на заведомо провальную работу не намерен. Все будешь делать сам!

«Ну, хотя бы так», — подумал старлей, не сдержав улыбки, вскочил и щелкнул каблуками:

— Есть, товарищ майор!

Уже через час старший лейтенант Заморочнов в составе оперативной группы выехал на очередное московское происшествие — массовая драка с применением холодного оружия в студенческом общежитии. Вернувшись в управление во второй половине дня и едва успев проглотить в столовке тарелку супа, он был отправлен на расследование разбойного нападения на директора рынка. А большую часть следующего, субботнего, дня ему пришлось посвятить разбору бандитской перестрелки в одном из столичных казино. Со стариком Журавлевым он так и не встретился, на похороны нотариуса не попал, копаться в делах Иванова и Иноземцева ему было некогда. Заморочнов тактику Никоненко понял…

Уже к восьми утра туман, окутавший Архангельск, развеялся под натиском майского солнца, которое все же брало верх над промозглостью и сыростью затянувшейся весны. Зоя и Гена в нестерпимом волнении перед предстоящим походом в тюрьму встали пораньше, плотно позавтракали свежими булочками с клюквенным джемом и отправились исполнять указания Снегиря, на ходу тараща глаза на удивительную северную архитектуру старинного города.

Ребята перебрасывались скупыми односложными выражениями — ночная размолвка, все еще искря, витала между ними, и Геннадий решил снова извиниться перед своей взбалмошной подругой.

— Мы вчера наговорили друг другу какой-то ерунды… Ты меня прости. Я не хотел тебя обижать, — дружелюбно сказал он.

Ответом ему были хитрая улыбка и лукавые всполохи в Зоиных графитово-серых глазах. Ночь прошла, слезы обиды давно высохли, и она больше переживала за предстоящий поход в СИЗО, чем по поводу неудачного происшествия в постели. К тому же Зоя не привыкла подолгу дуться; сочтя, что Генкины ночные страдания на стульях вполне искупили его вину перед ней, она заявила:

— Ладно уж! Так и быть, прощаю. Причем прощаю, заметь, только потому что это ты. Несмотря ни на что, ты все равно мне нравишься. Был бы на твоем месте кто-нибудь другой, я постаралась бы забыть даже имя этого человека!

— Ну, если бы он должен был заплатить за тебя две штуки баксов, вряд ли бы его имя так быстро выветрилось из твоей памяти, — не удержавшись, поддел ее Геннадий.

Зоя в долгу не осталась и ехидно заметила:

— Знаешь, нечего тут козырять своим благородством. Мы нужны друг другу в равной степени. Мой Легостаев, твои две штуки. И в камеру к нему сегодня иду я, а не ты! А отмазаться от милиции нам ведь обоим нужно!

— Это что, намек, что не видать мне моих двух тысяч? — рассмеялся Гена.

— Ну… посмотрим. Как будешь себя вести дальше, — игриво отозвалась Зоя. И торопливо, словно испугавшись собственных слов, добавила: — Да не бойся. Отдам, конечно. И приставать к тебе я больше не собираюсь, на шею вешаться тоже не буду.

— Да уж, пожалуйста. По твоей милости я совершенно не выспался.

— Сам виноват. Никто тебя с постели не гнал. А очень даже наоборот… — Зоя мягко улыбнулась, сорвав на ходу липкий зеленый листок с какого-то кустарника.

— Все, хватит шутки шутить. Нам сегодня такое предстоит, а ты… — Генка смешался и поспешил закончить эту тему.

— А я говорю серьезно, — сказала Зоя и внимательно посмотрела на него своими враз потемневшими глазами, отчего Геннадий совсем смутился и растерялся.

К назначенной встрече с адвокатом они успели сделать все необходимое: фотография была готова за час, а удостоверение по указанному адресу им выдал какой-то бородатый мужик. Для цельности Зоиного адвокатского образа был куплен портфель, а в него положена папка с бумагами. Только новый парик они приобрести не смогли.

Снегирь, уже поджидавший ребят около редакции в своем автомобиле, выглядел таким же лощеным, как и вчера. Увидев приближающуюся парочку, он посигналил и приоткрыл дверцу машины, приглашая их сесть. Зое он указал на место рядом с собой.

— Все в порядке? — спросил он.

Зоя молча протянула ему новенькое удостоверение, которое благодаря умелым рукам и старанию изготовителя выглядело не таким уж и новеньким. Виктор Иванович придирчиво осмотрел его, сверил номер со своей бумажкой и, удовлетворенный, вернул документ девушке.

— Паспорт на всякий случай с собой?

— Да, — подтвердила она, и душа ее тоскливо сжалась.

— Вот ваш ордер на защиту Легостаева. — Он достал из внутреннего кармана пиджака бумагу. — Деньги, — обернулся он к Гене.