Стоявший рядом Хедли дал объяснения.

— Мадам хочет, чтобы я обедал в ее комнате? — Себастьян почти кричал. — Но зачем?

— Ее сиятельство не выносит запаха дыма от горящего угля в столовой.

Себастьян хотел услышать другой ответ на свой вопрос. Но даже в этом домашнем мужском сообществе вопрос, почему жена хочет обедать вместе с мужем, вряд ли был уместным. А может, именно в мужском сообществе. В первый раз в жизни он захотел узнать, что думают слуги о домашних порядках в Сэкстоне. И как они удовлетворяют свои мужские потребности.

— Вы были женаты, Хедли?

— Ну, мистер-Себастьян, вы знаете, его сиятельство не допускал в дом женатых.

Дворецкий, которому было лет восемьдесят, улыбнулся, обнажив ряд крепких зубов.

— А вам никогда не хотелось?

— Желания не лошади. Вам повезло. Ее сиятельство настоящая красавица.

Она действительно была красавицей. Для Себастьяна так даже слишком. Нужно, однако, выяснить, чего же она хочет. И ему следует поесть. Он вполне готов устоять, если разговор перейдет на неприятную тему. Всегда существует возможность, что ее планы потребуют от него действий, а не слов.

Он бы никогда не узнал спальню жены. Он как будто оказался в другом доме. Ничего подобного в Сэкстон-Айверли не видели.

Для начала, воздух был до блаженства теплым и благоухал горящими дровами. И в отличие от остального дома здесь не было серого цвета и почти не было видно камня. Себастьян словно вступил в сокровищницу цвета и изобилия, которая произвела бы впечатление и на восточного владыку. Когда первое ослепление прошло, он обратил внимание на детали: стены от потолка до пола были задрапированы тканью с изображениями сцен из жизни то ли персов, то ли индийцев; ветхий полог кровати исчез, и вместо него появился шелковый, цвета морской волны, в изобилии украшенный красными, розовыми и зелёными цветами; так же выглядели занавески на окнах, опровергая печальное доказательство местоположения Сэкстона и нынешнего времени года и усиливая иллюзию, что он попал в далекую страну вечного лета и несказанной роскоши.

Ноги Себастьяна утопали в мягком ворсе толстого ковра. Оглушенный, он искал обитательницу этой волшебной пещеры — его губы непроизвольно воспроизводили его мысли — и нашел: она сидела на полу у камина на большой подушке из желтого шелка с вышитыми огромными красными маками.

— Входи, садись сюда, — сказала она с ослепительной улыбкой. — Я задумала устроить пикник.

— Это значит, что мы будем есть на полу?

Стол, покрытый яркой скатертью, был придвинут к камину и был уставлен блюдами, закрытыми крышками.

— Мы могли бы сидеть на этих жестких стульях, но я не советую. Кроме того, так забавнее.

На ковре-были разбросаны еще подушки, и от внимания Себастьяна не укрылось, что если он примет приглашение Дианы, то окажется так близко к ней, что легче сможет коснуться ее рукой. Он принял удобную позу полулежа на боку, как римский патриций. Аромат ее духов смешивался с запахом горящих поленьев и восковых свечей. На Диане было надето длинное платье, застегнутое от колен до подбородка, и Себастьяну доставляло удовольствие думать о том, что скрывается под ним. Волосы были заколоты, но более свободно, чем обычно.

— Вина?

Взяв графин, она наполнила его бокал.

— Прекрасно! — сказал он, отпив глоток.

— Эти сокровища Хедли держал в погребе. Кларет пятидесятилетней выдержки.

— Тебе либо удалось разыскать эти богатства в магазинах Ньюкасла, либо вино не единственное сокровище, которые ты смогла обнаружить. — Рукой с бокалом он сделал жест, обводя комнату вокруг. — Как это у тебя получилось?

— Расскажу, пока мы будем сеть. Ты, должно быть, очень проголодался. Джордж, не могли бы вы принести еду? Поставьте блюда здесь на полу возле нас, а десерт оставьте на столе.

Лакей, которого Себастьян поначалу не заметил, выполнил просьбу Дианы и по ее указанию удалился.

Себастьян почувствовал легкое волнение, не представляя, чем закончится этот вечер, особенно заметив, с каким аппетитом поглощала Диана еду. Никаких признаков тошноты. Обед, состоящий из разных блюд, был восхитителен.

— Если пикники всегда бывают такими приятными, — сказал Себастьян, пробуя небольшой слоеный пирожок с начинкой из мяса со специями, — я полюблю их.

— А разве тебе раньше не приходилось в них участвовать?

— Боюсь, что нет.

— Я больше люблю пикники в доме. На свежем воздухе тоже бывает хорошо, но в помещении не помешают сильный ветер, насекомые или дождь.

Себастьяна вдруг посетили смутные воспоминания.

— Помнится, я однажды был на пикнике, совсем юным. Я едва это помню.

— Где?

— Должно быть, в одном из лондонских парков. Там, где я жил до переезда в Сэкстон.

— Тебя мама взяла с собой?

— Нянюшка, — отрывисто произнес Себастьян, ожидая дальнейших неизбежных вопросов.

Но Диана не стала вдаваться в подробности, а принялась рассказывать, как она ела на свежем воздухе в детстве. Ему всегда были интересны события жизни Монтроузов.

— Больше всего на пикниках Монтроузам мешают собаки. Если вы не хотите остаться голодным, нужна бдительность. Тобиас не любил пикники на природе, если только там не ставили стол, стулья и ему не прислуживало полдюжины лакеев, На мой взгляд, это нельзя назвать настоящим пикником, хотя если вашу еду съест стая гончих, то и такой способ времяпрепровождения покажется привлекательным.

— Мне нравится есть на полу.

Себастьяну не хотелось ничего слышать о бывшем муже Дианы. Кроме того, его голова находилась меньше чем в двух футах от коленей Дианы, и ему нравилось смотреть, как она отправляет в рот кусочки пищи.

— Скажи, ты приобрела все это, чтобы создать обстановку, как у турецкого паши?

— Не турецкого. Большинство вещей имеют индийское происхождение. Я нашла их на чердаке. Точнее, меня проводил туда Хедли. Огромные тюки и полные ящики. Там, наверху, есть еще много всего, достаточно, чтобы меблировать большую часть дома.

— Понятия об этом не имел. Интересно, как давно они там появились?

— Ты никогда не поднимался на чердак?

— Насколько я помню, нет.

— Это большой дом, и ты не обошел его весь? Это очень интересное место, и я еще только в самом начале пути.

— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы карабкаться по всем этим ступенькам? Кроме того, там, должно быть, холодно.

— Везде, где не топят углем, я чувствую себя хорошо, — отвергла она его опасения. — На самом деле с тех пор, как я узнала о том, что ношу ребенка, я не чувствовала себя лучше. — Положив ладонь на живот, она счастливо вздохнула. — Я наелась. Теперь, думаю мне лучше лечь.