— Если ты сейчас не скажешь, кто приказал, составишь компанию чиновникам в темнице, — прошипел Бертан, едва сдерживая ярость. Он даже зубы сжал, чтобы не сорваться.

— Я? — у дамы округлились глаза. — Мой повелитель, простите! Я не знала, что этого делать нельзя, — залепетала она, переводя взгляд с Бертана на Кисо.

— Кто приказал? — крикнул Бертан и вытащил из ножен меч.

— Пощадите! — дама всплеснула руками и упала на пол. — Это было распоряжение господина Мадана.

— Кого? — правитель опустил руку, настолько был ошарашен. — Причем тут Мадан? Он давно на границе.

— Я не знаю, — по щекам дамы текли слезы.

— Рассказывай, женщина! Не испытывай мое терпение!

— Прискакал Гвидо, правая рука господина Мадана, и велел всем отлавливать котов. Сказал, что они разносят заразу. Я не поверила. Побежала к лекарям. Они ничего не знали, но распоряжение отменить побоялись.

— Почему мне не доложили?

— Посчитали это незначительным событием.

— Убирайся!

Дама встала и попятилась задом к выходу. Только выскочила за дверь, как побежала, забыв о достоинстве и должности.

— Слышали? А? Каков Мадан! — Бертан опять заметался по залу. Его голос то взмывал к потолку, то опускался до шепота. — Понял, гад, что на него дважды напал черный кот, и решил одним махом от всех животных избавиться.

— Мой господин, а почему так важен этот кот? — влез с вопросом конюх. Парень дождался, пока правитель выплеснет гнев в движениях и немного успокоится.

Бертан действительно начал приходить в себя. После двух месяцев тишины и неизвестности новости вдруг покатились лавиной. Надежда скоро найти Виолетту воодушевляла и пугала одновременно. Правитель остановился в своем беге, поднял глаза на Дино и наконец сообразил, что тот о чем-то спрашивает.

— Ты что-то сказал?

— Я спросил, почему так важен этот кот?

Бертан прошел к креслу и сел.

— Это магический кот. Он выручил нас, когда мы были в пещере. Напугал отряд убийц, рассказал о их действиях и предупредил об опасности. Он помог хозяйке, а накануне конной прогулки пропал. И вот теперь объявился через два месяца.

— Ну, тогда это не он. Случайность, — засомневался Дино и хлопнул себя по колену. — Он еще и говорить умел?

— Нет. С ним общалась дама Виолетта, мысленно, — Бертан расстроенно встал и прошелся по залу. — Только как мы с ним разговаривать будем? Его только Виолетта понимала.

— Мой повелитель, вы идите к себе, мы с Дино поищем кота. Он ко мне выйдет.

— Нет, сначала хочу прогуляться к темнице, посмотреть, как веселятся запертые чиновники.

— Может быть, оставим в камерах только тех, на кого указал Дино. Остальных распустим по домам?

— Ничего. Ночка в холодной темнице очистит им мозги и отучит навсегда строить заговоры. Дино, ты вернись к себе в отдел и превратись в огромные глаза и уши.

— Слушаюсь и повинуюсь.

Бертан и Кисо вышли на улицу и в сопровождении охраны направились к темнице, а Гербад провел конюха тайным ходом к другой двери.

Когда они подходили к зданию, со стороны покоев правителя показался слуга. Он бежал изо всех ног, словно за ним гналась свора собак. Издалека было видно, как он спешил навстречу. Бертан остановился.

— Что это с ним?

— Не знаю, мой повелитель. Неужели еще что-то случилось?

Слуга подбежал и согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

— Мой повелитель… мой повелитель…, — повторял он, хватая ртом воздух.

— Говори.

— Там… Там…

У Бертана вдруг как бешеное заколотилось сердце. «Виолетта! Она вернулась!» — появилась счастливая мысль, но тут же пропала: не могла чужестранка так просто проникнуть в замок. Приподнятое настроение испортилось и стало мерзким, как прокисшее молоко.

— Что там? — раздраженно переспросил он.

— Мой повелитель, в покоях вас ждет гость.

Волнение опять ударило в голову и в сердце, оно билось уже где-то в ушах.

— Из-за этого так нужно было торопиться?

— Он давно ждет. Я думал, вы придете только утром, а тут увидел вас издалека, вот и побежал.

— И кто пришел меня навестить посреди ночи?

— Ученый Пако.

— Пако? — правитель и Кисо были поражены.

В голове вопросы множились со страшной силой. Пако, юноша, который боялся и глаз поднять во время совета, вдруг сам пришел в покои правителя. Кто его пропустил? Он не входит в число чиновников, которым дозволено бродить ночью по замку.

— Мой повелитель, — Кисо переступил ногами, — гость весьма странный. Видимо, и ситуация сложная. Нужно идти.

— Да, мой повелитель, — взмолился слуга. — У господина Пако на руках сидит черное чудовище и сияет разноцветными глазами.

— Чт-о-о-о? — Бертан и Кисо переглянулись и, не сговариваясь, побежали в покои правителя.

За ними понеслась недоумевающая свита: охранники и присоединившиеся к ним придворные дамы во главе с дамой Герой.

Через несколько минут Бертан уже вбежал в свои покои. На пороге он остановился и повернулся к свите.

— Расходитесь! Вы мне больше не нужны.

— Но ваша милость, — дама Гера с опаской шагнула вперед, — придворный этикет…

— Какой этикет? — грозно пошел на нее правитель. — Ты и под летящими стрелами этикет собираешься соблюдать? Вон отсюда. Все! Живо!

Слуги и придворные дамы испуганно попятились назад. «Сейчас опять скажут, что я тиран. И плевать!» — подумал он, сгорая от нетерпения.

С ним остались преданный Кисо и старик Гербад. Правитель вошел в покои, пронесся по коридору и ворвался в спальню. В огромной комнате было пусто. Он побежал в кабинет. Сейчас он не был похож на государя, самого главного человека в стране. В эту минуту он чувствовал себя влюбленным мальчишкой, ожидающим хорошую новость.

— Пако! Пако! Ты где? — закричал он, врываясь в кабинет.

Молодой ученый вскочил со стула, на котором сидел, и испуганно захлопал ресницами.

— Мой повелитель…

К своему огорчению, Бертан увидел, что руки у ученого пусты. Разочарование накрыло его с головой. Он опустил плечи и сел. Руки повисли вдоль тела, в голове зашумело, а комната поплыла перед глазами.

— Мя-у-у-у, — раздалось вдруг из угла протяжное мурлыканье, и, прихрамывая, из-за ширмы показался Стейк.

В полной тишине кот хромая приблизился к Бертану, запрыгнул к нему на колени и сел, задрав голову. Он выглядел больным и изможденным. Когда-то гладкая и блестящая черная шерсть торчала теперь клочьями. Голубой глаз заплыл наполовину, левое ухо практически отсутствовало. Стейк устало опустил веки, а потом снова в упор посмотрел на правителя.