– Ты солгал мне, – сказала она. – На самом деле ты не человек, а машина.

– Я просто хотел доставить тебе удовольствие, – ухмыльнулся он. – Ты довольна?

– Пару раз я улетела в космос. Что я могу сделать, чтобы ты отправился туда вместе со мной?

Он сплел свои пальцы с ее пальчиками и, взяв Мэл за руки, поднял их у нее над головой, удерживая в таком положении.

– Детка, от тебя ничего не требуется, главное, чтобы ты просто оставалась здесь.

Он наклонился к ее губам, крепко поцеловал и снова начал двигаться, покачивая бедрами. Она приподняла колени и выгнулась навстречу, помогая ему войти еще глубже, и вскоре он почувствовал, как она начала двигаться вместе с ним. Обвила ногами его талию, и Джек повиновался тому ритму, который она установила. Двигался вместе с ней, медленно и равномерно, глубоко и плотно, сдерживая себя, пока не услышал, как ее стоны вперемешку со вздохами вновь усиливаются. Скорость ее движений ускорилась, и очень быстро уже знакомые ему (и такие сладкие) звуки, сорвавшиеся с ее губ, подсказали, что Мэл достигла еще одного оргазма. Джек предполагал, что она окажется страстной натурой, но такой накал и сила страсти поразили его, заставив вспомнить о себе. На этот раз, когда ее жаркое лоно сжалось вокруг него, у Джека перехватило дыхание от наслаждения, и он позволил себе расслабиться, достигнув вместе с ней кульминации. И даже в чем-то превзойдя ее. На мгновение из-за охватившей его тело мощной пульсации у него закружилась голова. На глазах выступили слезы. И он снова услышал, как она стонет:

– Джек!

– Ах, Мэл… Да, детка, – прошептал он, целуя ее. Он продолжал нежно ласкать Мэл, пока она успокаивалась.

– Джек, – прошептала она. – Мне так жаль…

– О чем ты сожалеешь? – удивился он.

– Мне кажется, я тебя укусила.

Он с облегчением рассмеялся глубоким, гортанным смехом.

– Да, мне тоже так кажется. У тебя привычка такая?

– Я, наверное, слегка потеряла контроль…

Он вновь засмеялся.

– Не стоит так себя корить, – сказал он наконец. – Это было частью плана.

– Уф, – выдохнула Мэл. – У меня было такое ощущение, что на мгновение я потеряла рассудок.

– Ага, – согласился он. – Мне нравится, когда это происходит.

– Ты играл с огнем, сводя с ума и без того чокнутую женщину…

– Нет, ты в надежных руках. Все было под контролем. – Он нежно ее поцеловал. – Хочешь сейчас передохнуть?

– Может быть, недолго, – ответила она, нежно поглаживая его лицо.

Он прижал ее к себе и долго еще не отпускал. Их обнаженные тела переплелись, пока они ласково ворковали друг с другом. Джек целовал Мэл в затылок, в то время как она умостилась на его руке. Он уткнулся лицом в ее мягкие, благоухающие локоны, одной рукой обнимая, а другой лаская нежную грудь. Вскоре он услышал, как она размеренно задышала, погрузившись в сон. Он закрыл глаза, позволив себе расслабиться, обнял ее и вскоре сам отдался на волю сна.

Посреди ночи Джек проснулся, открыл глаза и обнаружил, что Мэл лежит лицом к нему, с увлечением его лаская. Поцеловав ее, он мягко поинтересовался:

– Ты выспалась?

– Да, – ответила она. – Я проснулась, поскольку захотела тебя. Еще разочек.

– Думаю, будет лишним говорить, что это чувство взаимно.

______

Мэл проснулась ранним утром, осознав, к своему удивлению, что в ее голове звучит какая-то песня. Она напевала во сне вместе с Джонни Матисом[43]. «Темно-фиолетовый». Вот оно что – ее утренняя музыка снова к ней вернулась.

Перевернувшись на спину, она обнаружила, что кровать рядом с ней пуста. Но тут же услышала, как Джек колет дрова на заднем дворе. Она прополоскала рот и воспользовалась его зубной пастой, чтобы пальцами почистить зубы. В шкафу обнаружилась голубая джинсовая рубашка с длинными рукавами, и Мэл надела ее, с улыбкой вдохнув приятный запах Джека. Она не просто прикрыла свою наготу – в его рубашке можно было запросто утонуть. Мэл прошла к задней двери и какое-то время тихо стояла в проеме, наблюдая, как он умело размахивает топором. Хрясь! Воздух оказался напоен чистотой и свежестью; дождь прекратился, и огромные деревья блистали зеленью, избавившись за ночь от пыли. Она увидела, как он снова поднял топор и резко опустил на колоду. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, было видно, как бицепсы вздулись под тяжестью топора и от силы наносимых ударов.

Затем он заметил ее. Мэл махнула ему рукой и улыбнулась.

Джек тут же бросил топор и подошел поближе. Когда он остановился перед ней, она положила руку ему на грудь. Он нежно погладил костяшками пальцев ее розовую щеку.

– Мне кажется, ночью я слегка потрепал тебя своей щетиной.

– Ага. Не беспокойся об этом. Мне это нравится. Наоборот, это кажется таким правильным. Естественным. Все нормально.

– Мне нравится, как ты выглядишь в моей рубашке, – улыбнулся Джек. – И еще мне нравится, как ты выглядишь под моей рубашкой.

– Думаю, у нас есть еще немного времени, – хитро прищурилась Мэл.

Он схватил ее на руки, вошел в дом и, пинком закрыв за собой дверь, осторожно понес к кровати.

Утро было прохладным и туманным, пока Мэл ехала к своему дому. Входная дверь оказалась открытой, впуская внутрь свежий июньский утренний воздух. Она скинула грязные ботинки, оставив их на крыльце, прошла внутрь и обнаружила, что Джоуи устроилась на диване, завернувшись в одеяло, а на столе рядом с ней стоит дымящаяся чашка свежезаваренного кофе.

Джоуи приподняла край одеяла, приглашая Мэл присоединиться, и та, недолго думая, залезла внутрь, прижавшись и положив голову ей на плечо. Джоуи плотно замотала их обоих в одеяло.

– Ты в порядке, сестренка? – спросила Джоуи.

– В порядке. Я сорвалась прошлой ночью. – Она повернула к старшей сестре. – Почему я не заметила, что этот момент так близок? Ты-то ведь это ощутила.

– Годовщина смерти – дело серьезное, – покачала головой Джоуи. – Даже если ты не помнишь точную дату, она подкрадется и выбьет у тебя почву прямо из-под ног.

– Да уж, – вздохнула Мэл, снова положив голову на плечо сестре. – Я знала, что это за день. Просто не ожидала, что будет настолько тяжело.

Джоуи погладил Мэл по волосам.

– По крайней мере, ты была не одна.

– Ты бы не поверила, даже если бы увидела все своими глазами. Я полностью потеряла над собой контроль, стояла там под дождем и кричала благим матом. Это продолжалось очень долго. Он просто обнял меня и позволил выплеснуть накопившуюся боль наружу. Он все время говорил мне дать эмоциям волю. А потом окружил меня заботой, будто я жертва инсульта. Сначала раздел меня, потом переодел в сухую одежду, дал мне бренди и уложил спать.