Я внимательно рассматривал своих, даже не знаю, как точнее их определить, товарищей, компаньонов, подельников, хотя скорее соучастников. Да, именно так — соучастников.

Я внимательно рассматривал своих соучастников и ясно видел, насколько мы не похожи. Один наемник — падальщик, мародер и убийца, и никогда уже от этого не отмоется. Второй, вышколенный офицер медицинской службы ГГО, сделавший в короткий срок головокружительную карьеру, благодаря весьма сомнительным достижениям, тоже — убийца, и, пожалуй, гораздо более изощренный, нежели первый. Потому что убивал с тонким расчетом, с оглядкой на будущее, а не руководствуясь сиюминутной выгодой. Я, несмотря на открывшиеся факты своей прошлой и на этот раз настоящей жизни, был и остаюсь егерем до мозга костей, и как бы ни желал обелить себя и выгодно оттенить свои достоинства на фоне чужих недостатков — убийца. Похоже, это единственное, что сплачивало нас сильнее, чем общее дело…

И кстати, о деле.

Остался один небольшой штришок к общей картине и именно здесь, в здании «комитета», но это перед самым уходом, а теперь нужно хотя бы определиться со временем, которым мы располагаем.

— Сергей, через сколько рассвет? — нарушил я затянувшееся молчание.

Он мельком глянул на наручные часы и так же отрывисто ответил:

— Через четыре часа плюс минуты.

— Хорошо. Ким, кто-нибудь из твоих подопечных может нас потревожить?

— Я так думаю, вестовую пару вы прикончили? — спросил он.

— И тех, что сидели в засаде, тоже, — подтвердил я.

— Об этих олухах я даже не спрашиваю, это был подарок. Здесь мы можем спокойно задержаться дня на три-четыре, но я так думаю, мы скоро выходим?

— Через полчаса, — ответил я.

— Тогда мне нужно точное направление.

— Мы идем в промзону, к градирне.

— Ха, — усмехнулся Сергей, — все возвращается на круги своя, чего-то такого я и ожидал.

Мы с Кимом не обратили внимания на его восклицания.

— Там выморочное место, никого нет, можно не опасаться. В крайнем случае, на месте сориентируемся. И если кого и опасаться, то твоих дружков егерей. Или…

— Тем лучше, собирайтесь, я в бомбоубежище, скоро вернусь.

— Я с тобой! — тут же встрепенулся Ким.

— Нет, — отрезал я. — Будь тут.

Я взял свое оружие, брошенное у стены. Сергей казался безучастным к моим сборам, а Ким прямо-таки приплясывал на месте, так ему хотелось отправиться со мной.

— Вернусь через двадцать минут, будьте готовы, — как мог, успокоил его, проверяя на всякий случай свой фонарик-жучок.

Паренек лежал там, где мы с Монахом его оставили, только подобрался ближе к наваленным коробкам и опрокинулся на бок. Похоже, что некоторое время он безуспешно пытался освободиться от пут, но лишь содрал кожу на запястьях, а на левой руке проволока и вовсе глубоко врезалась в плоть. Теперь он угомонился и при моем появлении не проронил ни слова — замер как ягненок под ножом.

Пару минут я возвышался над ним в раздумье, как поступить. Уверен, именно эти мысли бешено сновали в его извилинах, такого эффекта я и хотел добиться. Он должен быть смирным, когда я его освобожу, и внимать каждому моему слову с благоговением и обожанием. Может, выдержанная мною пауза и была излишне длинна, поскольку новобранец перетрусил дальше некуда, но мне хотелось нажать на него еще больше.

Я спустил с плеча автомат и поставил его на пол, прислонив к шкафу, затем поднял штык-нож парня и собрал из него кусачки, вставив в прорезь лезвия выступ на ножнах.

Сначала освободил его ноги, затем с осторожностью пропустил между плотно стиснутых рук грубое приспособление, предназначенное как раз для этих целей, и одним быстрым движением перекусил проволоку на руках. Пленный со стоном выпустил воздух из легких. Я помог ему сесть. Он прижал к себе отекшие руки и, кривясь от боли, стал поочередно их разминать, при этом кидая, как ему казалось украдкой, взгляды то на мой автомат, то на свой.

— Даже если вдруг ты и дотянешься до оружия, то, что собираешься с ним делать? Тебе даже не нажать на курок, — сказал я и бросил ему нож. Он неуклюже поймал его, попытался сжать в кисти — тут же выронил на пол.

— Вот видишь. Покажи, что там.

Он выставил вперед левую руку, обратив ко мне тыльной стороной. Рана не была серьезной, но наверняка очень болезненной — длинный и тонкий, около сантиметра в глубину разрез.

— Посиди минутку, я сейчас.

Я не опасался открыть ему спину, он должен мне полностью довериться, поэтому я не взял с собой автомат. Ушел спокойно, с достоинством, но старался не переигрывать. В конечном счете, мальчишка был всего лишь небольшим дополнением к уже отзвучавшей пьесе, и, если он решится на необдуманный подвиг, монументом ему станет дыра в полу, которую я с легкостью пробью из пистолета, если только вдруг услышу малейший шорох позади.

Но ничего не произошло.

Я обернулся в несколько минут и принес два индивидуальных комплекта первой помощи. Это первое, что попалось на глаза в медицинском боксе, и единственное, что было нужно. Паренек если и вставал с места, то к моему возвращению уселся точно в ту точку и принял ровно ту позу, как я его оставил. Может быть, чтобы не вызывать подозрений — скорее же, чтобы выказать мне доверие. Отлично. Значит, мы нашли общий язык.

— Давай руку, — сказал я, надорвав зубами первый пакет.

Пролив рану водой и обработав ее антисептическим порошком, наложил плотную, но не очень тугую повязку. Он все молчал. Пришло время его разговорить, тем более что повод имелся.

— Теперь ты мне помоги, тезка.

Я скинул разгрузку, расстегнул куртку и приподнял набрякшую маслянистой влагой майку. Пуля начисто, до мяса слизала кожу на боку, оставив до сих пор сочащийся кровью углубленный след.

— Вас ранили.

— Угу, — буркнул я и разорвал второй комплект. — Подержи бинт.

Обеззаразив рану, приложил сразу два тампона на всю ее длину.

— Обхвати меня руками и бинтуй. Плотнее, плотнее, не бойся, кишки не пережмешь. Так, так, выше возьми. Подожди, я куртку скину. Черт! Башка дырявая, надо было сразу раздеться! Срезай майку.

Он рассек майку ножом и стянул с меня. Это тоже был тонко продуманный шаг.

— Перекидывай бинт через плечо.

— Не туго?

— Нормально. Замни конец под повязку. Бери еще бинт. Да, так же заминаешь конец и начинаешь бинтовать. Хорошо. Очень хорошо. Еще пару оборотов и делай узел. Хорошо, подай куртку.

Одеваясь, я неотрывно смотрел на него. Парень явно находился в замешательстве и не знал, о чем спросить. Я слегка подтолкнул его.

— Чего молчишь? — спросил я.

— Вы всех убили?