Каждый раз, когда он уходил к себе в каюту, на горизонте появлялись дымы, и опять приходилось лететь наверх. Четыре часа назад, в прошлую попытку вздремнуть, сигнальщику на фор-марсе померещился на горизонте силуэт миноносца. На поверку оказалось, что кроме двух быстро удаляющихся на вест дымов горизонт был чист. Дымы вскоре исчезли в зареве склоняющегося к морю солнца, и на «Ицукусиме» облегченно вздохнули.

Их старый, медленный и своеобразно вооруженный крейсер был способен отогнать от охраняемых кораблей только пару русских вооруженных пароходов. Увы, все современные и быстроходные корабли готовились к неминуемому генеральному сражению, и конвойную службу приходилось тащить на своих плечах старичкам из третьей эскадры.

Коки очень сомневался, что русские пошлют единственный во Владивостоке миноносец в море в одиночку и был уверен, что сигнальному просто померещилось. Он поймал себя на том, что засыпает с подзорной трубой, прижатой к глазу. Встряхнувшись, он посоветовал вахтенным не беспокоить его больше по пустякам, хотя бы до утра. И снова направился в каюту. Откуда его спустя час выдернул посыльный, на этот раз с известием, что с запада слышна орудийная стрельба и видны дымы…

Теперь, пытаясь собрать мысли в кучу и обжигаясь поданным ему кофе, вместе со всеми собравшимися на мостике Коки пытался разглядеть хоть что-нибудь на фоне заходящего светила.

– Вижу двухтрубный дестроер! Идет к нам! – донесся сверху, с фор-марса несколько неуверенный крик помнящего о недавнем разносе наблюдателя.

Приглядевшись, Кимура действительно различил между бликами волн низкий силуэт. Но пересчитать трубы не смог – миноносец проецировался прямо на фоне солнечного диска, только что коснувшегося глади моря.

– Если там кто-то в кого-то стреляет, это или русский «Беспощадный» удирает от наших кораблей, или, наоборот, наш дестроер, за которым гонятся русские, – пытаясь упорядочить путающиеся после короткого сна мысли, Коки размышлял вслух, надеясь, что подчиненные заполнят пробелы в рассуждениях и поправят его ошибки, если таковые случатся. – Так или иначе, но нам надо идти навстречу. И добавить оборотов не помешает…

По мере сближения стало ясно: эсминец активно отстреливается от кого-то из кормового орудия и сам находится под обстрелом. Время от времени около небольшого кораблика море вспенивалось от падения снарядов. Но чей он, пока определить было невозможно. Спустя десять минут, когда до него оставалось уже миль шесть, стало возможно разглядеть и его преследователя. Но это не слишком помогло. За двухтрубным истребителем гнался… еще один двухтрубный истребитель. Тем временем на приближающемся кораблике подняли на фок-мачте флажный сигнал, но разобрать его против солнца было абсолютно невозможно.

– Но нас-то он видит хорошо, ему же солнце не мешает, – высказал свое мнение молодой штурман Накамура, – а наш силуэт перепутать с чем-либо практически невозможно. Если он идет к нам и что-то сигналит, скорее всего, это наши.

– А наш миноносец станет бежать от одного русского? – возразил ему старший офицер крейсера, тоже не отличающийся ни опытом, ни возрастом. – Наши лучше вооружены и более быстроходны. Сколько я ни говорил с миноносниками, они всегда мне заявляли, что драки один на один с русскими они не боятся. Если он бежит от одного эсминца – то, скорее, русский. Да и не пристало воину микадо избегать боя. Тем более один на один…

– На горизонте пароход, идет за парой миноносцев, – донесся с марса голос сигнальщика.

– А вот от дестроера, идущего в паре со вспомогательным крейсером, наши доблестные миноносники вполне могут и драпануть, – вцепился в подтверждение своей версии штурман.

– Русские, кстати, тоже, – не сдавался старший офицер, – а вспомогательных крейсеров и в нашем флоте хватает.

– Хватать-то хватает, но только перед выходом меня предупредили, что в проливе мы будем единственным японским военным кораблем. Флот готовится к генеральному сражению, только нам там с нашим пугачом места не нашлось, – последнюю фразу Коки пробормотал себе под нос вполголоса и, решившись, уже громко проорал приказ: – Навести орудия на головной миноносец. После сближения на двадцать кабельтовых – открыть огонь, если они не отвернут и не ответят на наш сигнал. На гаубице – ваше чудо даже не расчехляйте, лучше помогите подносчикам на среднем калибре. Сигнальщики! Запросить у этих бродяг позывные. И предупредите, чтобы не приближались к крейсеру ближе чем на две мили.

После запроса позывных на головном миноносце подняли какой-то ответный сигнал, но едва флаги дотянули до середины мачты, у рубки небольшого корабля вспыхнула ослепительная вспышка. Флаги, подобно испуганным взрывом чайкам, упорхнули по ветру, срываясь со свободно плещущихся фалов, очевидно перебитых осколками. Из рубки преследуемого миноносца потянулся к нему столб дыма, а с мостика полетело в воду чье-то изломанное взрывом тело.

– У него на борту иероглифы! – проорал с мачты сигнальщик. – Это наши!

– Бака[28], – не выдержали добитые недосыпом и недостаточной квалификацией команды нервы командира, – у какого из миноносцев, их же два?!!

– Ну как он может разглядеть хоть что-то на втором, Коки-сама? До того еще кабельтов пятьдесят, не меньше, – попытался как мог успокоить командира штурман.

– Немедленно открыть огонь по второму миноносцу из всех орудий, для которых он в секторе обстрела! У первого запросить позывные, и спросите – не нужна ли им помощь врача. И передайте на него – «отклонитесь вправо, расходимся левыми бортами». Ход самый полный!

– А зачем стрелять по дестроеру с такого расстояния, да еще и против солнца? Ведь попасть в него практически невозможно? – попытался воззвать к голосу разума командира артиллерист крейсера, но у Кано в первый раз за войну появилась возможность пострелять по русским, и он решительно не желал ее упускать.

– Попасть не попадем, но побыстрее отогнать его от нашего эсминца не помешает. Смотрите, что он творит!

Японский истребитель, изрядно дымя и рыская на курсе, уже успел приблизиться на пятнадцать кабельтовых. Несмотря на закат, по-прежнему слепящий наблюдателей, в подзорную трубу можно было различить мельчайшие детали на борту приближающегося кораблика. В него, очевидно, только что попал очередной русский снаряд. Из машинного отделения, со свистом, слышимым даже на таком расстоянии, ударил вверх ослепительно белый султан пара. Рулевая машина, скорее всего, тоже вышла из строя, и дестроер, который до этого согласно приказу начал было отворачивать вправо, завертелся в левой циркуляции. Кто-то на его мостике смог поднять на мачту единственный черный шар, сигнализирующий об очевидном – эсминец потерял управление. Но баковое орудие продолжало посылать в закат снаряд за снарядом.

– Однако им действительно туго приходится! А вы еще говорили, «один на один у русского дестроера нет шансов»! Полюбуйтесь! Русские очень метко стреляют. Штурман, нам курс менять еще не надо, эта развалина нас не протаранит, случайно?