Дверь снова отворилась, и опять все взгляды обратились к Китти.

Она посмотрела на Ти Джея, потом на Райли.

– Привет, – поздоровался тот. – Я Райли, ваш дублер. Рад знакомству.

– Я тоже, – медленно протянула Китти с удивлением в голосе. – Должно быть, я неверно отметила дату вашего возвращения у себя в календаре? Я собиралась работать до воскресенья.

«До воскресенья, – с ужасом подумал Кен. – Значит, осталось четыре дня».

– Я заглянул просто так, – заверил ее Райли. – Если, конечно, вы не хотите уехать раньше.

Китти задумалась, и у Кена подогнулись колени. Он хотел лишь все осмыслить, подышать вволю, разобраться… в своих чувствах к ней. Мысль о том, что она может уехать раньше, привела его в панику.

Ее взгляд на несколько мучительных мгновений задержался на его лице. Кен невольно затаил дыхание.

– Нет, – произнесла она наконец. – Я останусь до воскресенья. – Она повернулась к Ти Джею.

– Привет. Я самый умный из братьев Уайлдер.

Китти весело улыбнулась ему.

– Рада познакомиться с вами лично.

Кен сунул замерзшие ноги в ботинки и снова взглянул на Китти, но она помахала рукой всем, кроме него, а затем скрылась за дверью.

Резкий стук щеколды отозвался эхом в утренней тишине. Да, это был финальный аккорд. Кен зашагал с Энни и остальными к главному коттеджу. На кухне их ожидал завтрак, и Кен с удивлением обнаружил, что страшно проголодался.

Энни успела приготовить буррито с разнообразными начинками. Кен взял себе лепешку, откусил кусок и замер: в кухню вошла Китти. Направившись прямо к кофейнику, она налила себе полную кружку.

– Доброе утро, – обратилась к ней Энни.

– Доброе утро, – отозвалась Китти, потом кивнула Стоуну с Ти Джеем, демонстративно не замечая Кена. Она была права. На ее месте он поступил бы так же.

Энни бросила на него свирепый взгляд, в котором ясно читалось: «Скажи хоть что-нибудь», но Кен не представлял, что говорить, когда вокруг столько людей. «Прости, мне не удается думать и одновременно смотреть на тебя. А ты не жалеешь, что выгнала меня из дома на мороз полуголым?»

Похоже, Китти ни о чем не жалела. Кен впился в нее глазами, и когда она встретила его взгляд, все разом затихли. На кухне повисла гробовая тишина.

Потом Ник шумно отхлебнул кофе из кружки.

Стоун сунул в уши наушники айпода и прибавил звук.

Ти Джей громко прочистил горло кашлем.

Энни тяжело вздохнула, а затем подтолкнула Райли, Ти Джея и Стоуна к выходу.

– Идем. – Повернувшись к Кену, она сделала страшные глаза, будто хотела сказать: «Исправь все немедленно», после чего исчезла за дверью.

Китти взяла тортилью и завернула в нее рубленое яйцо с колбасой. Она едва сдерживала злость, так что даже Кен, царствующий монарх всех придурков мужского пола, ясно это видел.

– Китти…

– Меня ждет работа.

Ему удалось догнать ее у двери. Она сердито сверкнула глазами, когда он взял ее за плечо.

– Извини, но сейчас мне не нужна помощь, чтобы сбросить напряжение.

– Китти…

– На самом деле мне ничего от тебя не нужно, но если что-то изменится, я дам тебе знать, можешь не сомневаться.

С этими словами она вырвала руку и быстро вышла, высоко вскинув голову.

Он обвел глазами пустую кухню, чувствуя себя таким же опустошенным. Знакомое чувство. Он давно, еще до травмы, свыкся с ощущением пустоты. В прошлом Кен пытался бороться с ним, покоряя горные вершины или находя случайных спутниц на несколько часов.

Но он не испытывал ни малейшего желания возвращаться к старым привычкам. Всю свою жизнь он старательно избегал объяснений, а теперь, как ни странно, ему отчаянно хотелось броситься за Китти и выговориться.

Китти не поднялась в приемную. Она опаздывала, и впервые ее это вовсе не заботило. Ей хотелось побыть одной, вдали от понимающих глаз Стоуна, от пытливых взглядов Энни, а теперь еще и Ти Джея.

Господь всемогущий, старший брат оказался похож на остальных Уайлдеров, такой же огромный, грозный, необузданный и… сексуальный.

Да, во всех Уайлдерах чувствовалась крепкая порода.

Сжимая в руке буррито, Китти вышла из коттеджа. В лицо ей ударил ледяной порыв ветра. «Ну и пусть. Надеюсь, это поможет остудить гнев», – подумала она. Жуя лепешку, обошла кругом коттедж, миновав несколько столиков для пикника. Сидеть ей не хотелось. В любую минуту могла начаться метель, но это ее не остановило. Несмотря на бурно проведенную ночь, энергия в ней так и бурлила, требуя выхода. Китти вышла на тропинку, по которой когда-то ходила с Кеном в поход на снегоступах. Извилистая дорожка, огибавшая хозяйственные постройки и домики, взбегала вверх к отвесной скале, возвышавшейся над долиной. Китти нуждалась в одиночестве, к тому же сверху открывался великолепный вид. Там никто не стал бы говорить с ней, очаровывать, смотреть зелеными глазами, под взглядом которых таяло ее сердце, мутился разум и плавилось тело.

Снег лежал плотно, умятый снегоходами, которые прошли здесь после последней бури, и Китти могла идти в ботинках, не проваливаясь, однако подъем давался ей с трудом. Холода она не чувствовала: в ней клокотала злость. Но поскрипывание снега под ногами и тихий свист ветра в кронах сосен успокоили ее.

Кто-то шел за ней. Она знала: это Кен. Он держался на расстоянии, и Китти продолжала идти, доедая буррито. Она твердо решила насладиться живописным видом, а когда злость пройдет, вернуться к работе.

Но он догонял ее. Его шаги приближались.

– Уходи, – бросила ему Китти.

– Я хочу извиниться. Послушай, Китти, остановись. Нам надо поговорить.

– Забавно слышать это от тебя. – Она прибавила шагу.

– Китти, серьезно, подожди. Не убегай…

– Чтобы ты смог очаровать меня и убедить сбросить трусики? Нет, спасибо. – Китти оглянулась на бегу, а этого ей не стоило делать: в порыве злости она отступила с дорожки.

И сорвалась со скалы.

– Китти! – Кен бросился к краю обрыва, за которым исчезла Китти. Его сердце стучало, как тяжелый кузнечный молот. – Китти!

– Плохи дела.

Услышав ее голос, он медленно перевел дыхание. Черт возьми, она сорвалась с отвесного склона. Летом это могло окончиться очень скверно, но зимой снег должен был смягчить падение. Китти пролетела около двадцати футов. Она лежала неподвижно, и минутное облегчение Кена вновь сменилось тревогой.

– Как ты? – Китти не ответила, и у него похолодело в груди. Он знал: сбываются ее самые страшные кошмары. – Держись, ладно? Я иду. – Он оглядел склон, выбирая наиболее надежный путь, чтобы спуститься, не сорвавшись, не обрушившись на Китти. Примерно в ста шагах впереди начинался более пологий спуск. Кен мог пройти там, а затем вернуться за ней, обогнув выступ скалы. Без снегоступов совершить подобный маневр было довольно сложно. – Я скоро буду.