Насмотревшись на это все, я доверительно сообщила внимательно слушавшим меня мужчинам:

— Учтите, вэй-ган, возможно, предпочтет сейчас зубы и когти вместо всего вот этого, — и, довольная своей выходкой, удалилась. Я была уверена, что зубастый хомяк не будет демонстрировать девицам, с которыми он собирался резвиться в постели, силу своей хватки, но задать перчинки взаимодействию егерей и хозяина хотелось.

А так, по большому счету, в последующие несколько дней я оказалась предоставлена сама себе.

Чем и воспользовалась, бродя по окрестностям — меня уверили, что это вполне безопасно, и дикое зверье прячется в лесной чаще, до которой на пыштах мчаться несколько часов. Места здесь были красивые — деревья более высокие и редкие, много птиц и мшистых валунов, несколько деревень, где на меня смотрели во все глаза, но улыбались, пусть и издали. Был неподалеку — правда, не в пешем ходу, а в нескольких часах пути на пыште — и небольшой город, довольно унылый из-за желтокаменной плотной застройки. Но главное в нем нашлось — большой постоялый двор на пересечении дорог. Мы останавливались там на подъезде к Тод-арену, и я не поленилась выспросить у хозяина двора подробности, когда и какие экипажи проходят через него. И с радостью убедилась, что смогу отправиться отсюда в столицу, что обойдется мне в довольно внушительную сумму «ежели, мэсси, вы захотите ехать в комфорте и безопасности» и займет почти десятницу.

Времени и денег мне жалко не было.

Именно из-за очередной такой дальней прогулки я и пропустила появление гостей, которых ожидала лишь на следующий день.

Забравшись на холм и проникнувшись величием окрестностей — пологих и острых скальных каскадов и серебристых ленточек узких рек, текущих в сторону плотных лесных чащ, я совершенно забыла о времени и возвращалась уже в сумерках. И пусть смеялась про себя, что завтра я проснусь и увижу тихонько притаившийся в кустах и подглядывающий за мной Эрендор, действительность оказалась гораздо прозаичнее.

Во дворе стояли экипажи, а холл оказался наполнен вэями — яркими, ничуть не уставшими и весело смеющимися.

Вэй-ган тоже был там.

Напряженный и довольно злой.

Он мрачно посмотрел на меня и даже сделал шаг, чтобы сказать что-то… но ограничился кивком.

И снова вышел на улицу.

А я занялась размещением вэй и прочими обязанностями.

Птицы лежали на разделочном столе огромной пестрой кучей. Не птицы даже, а грифо-зверо-ящеры пернатые какие-то… Да, с вкуснейшим розовым мясом и прочими атрибутами дорогостоящей дичи, но что-то их внешний вид меня совсем не вдохновлял.

Вчера было подобие буйвола.

Позавчера — много маленьких, пушистеньких и хорошеньких… мертвых комочков. Я только рассмотрела их, притороченными к пыштам егерей, и тут же скрылась в доме, чувствуя в себе настойчивую потребность стать вегетарианкой. Продукты охоты я никогда не наблюдала столь близко — уж тем более не щипала и не освежевала. Потому теперь "милостиво" соглашалась лишь на то, что «тушки подготовят, а вы там посмотрите, да, что из них вкусненького для хозяина можно сделать?».

Еще одна существенная разница между мной… и привычным для благородных образом жизни. Большинство из них, в том числе девушки, были любителями стрельбы по зверушкам и день ото дня я видела вэй, возвращавшихся с промысла довольными и раскрасневшимися. Причем, судя по задумчивости распорядителя, одинаково довольными и умелыми. Во всяком случае за то время, что они охотились все вместе, никого не выгнали, а только лишь нахваливали.

Особых дифирамбов удостаивалась вэя Гасар, которая при всем своем изяществе и блондинистости оказалась весьма умелым стрелком. И будь в этом соревновании цель занять первое место по количеству убитых тушек, победила бы. Да и вообще… привлекала она была не только этим. Род, манеры, рассудительность и уверенность в себе… такой и быть королеве или герцогине. К тому же, пусть мне и хотелось, чтобы она проявила себя в чем-нибудь мерзком — отношении к слугам, как к грязи под ногами, или же капризах и нытье… Но нет, вэя вела себя ровно со всеми и в любых ситуациях. Разве что была более настороженна и закрыта, нежели все остальные — но как раз ее поведение, в отличие от тоски и постоянно влажных глаз вэи Рьен, или бахвальства и разнузданности рыжей, были гораздо понятней.

Девица Табарил в отсутствие своей сестры слегка… одичала и, похоже, тоже захотела подтвердить взрывной характер — а ведь смотрелись сначала такими скромницами. Она смеялась все громче, вела себя все развязней и одевалась… все откровенней. Будто вместе с родственницей лишилась внутреннего достоинства и стержня — и решила в отчаянии переть напролом.

При том, что вэй-ган на это совершенно не реагировал.

Напротив, становился все смурнее, все чаще покидал благородное общество и всё раньше являлся с охоты, подлавливая меня за каким-нибудь занятием… и не говоря не слова. Он просто смотрел! И о чем-то думал. А когда я открывала рот, чтобы уточнить, что ему надобно, исчезал… И так раз за разом.

Сказать, что это меня нервировало, значит не сказать ничего. Да меня уже поколачивало от подобного поведения! Как и от понимания того, что мы всё ближе к моменту, когда он пригласит первую особу в свою спальню. Почему он этого не сделал до сих пор я не знала. Возможно, выбирал. Возможно и правда не хотел делать мне больно. А может быть ждал, когда невесты сами установят очередность — те разговаривали об этом едва ли не в открытую при слугах, но последним я строго-настрого запретила обсуждать происходящее между собой и в деревне, пригрозив гневом вэй-гана. Не то что мне хотелось спасти репутацию вэй — судя по всему, она бы не слишком пострадала. Но мне не хотелось, чтобы имя Эрендарелла произносили в связи со всем этим фарсом. И чтобы впечатление о нем, как о правителе благородном, суровом и справедливом — во всяком случае так отзывались все, кто знал его прежде — превратилось в смешки и недоумение.

Да, я знала, что веду себя странно… То ненавижу его, то испытываю невероятную симпатию, то готова избить — то жажду забыть. То мечтаю о том, чтобы он оказался… нормальным и не в смысле внешности, а в смысле его отношения ко мне.

То прошу у неба дать мне сил послать его куда подальше.

Я сама устала от этих противоречий… но что я могла поделать? Если других вариантов, похоже, жизнь мне не могла предложить

— Как вы думаете, что у него… ТАМ? — визгливый голос рыжей Табарил прорезал мягкий вечерний сумрак светлых коридоров. Я непроизвольно скривилась. Девицы отдыхали от «трудов охоты» и попросили уже третий графин с наливкой, явно вознамерившись напиться, пока вэй-ган с другими вэями отправились ставить очередные ловушки. Я этот графин и несла… но замерла у полуоткрытой двери.

Стыдно ли мне было за то, что подслушивала?

Нет.

В данной ситуации я предпочитала четко понимать, что происходит. Да и вообще, интересно было понять, что скрывается в их головках… когда они перестают сдерживаться.