Раскрываюсь перед ним, выгибаюсь еще сильнее. Руки скользят по кафелю, я смотрю вниз — на грудь, на напряженные соски, по которым стекают капли воды. И жадно слушаю наши стоны, вскрики, хрипы. Впитываю в себя каждый миг.

И подаюсь назад, Андрею навстречу.

— Быстрее, — всхлипнула, насаживаясь на таранящий меня член. — Давай же, ну… пожалуйста, Андрей, прошу…

Удары его бедер об мои ягодицы стали еще сильнее, яростнее. Он буквально заколачивает в меня свою длину, подбивает изнутри. Чувствую приближение оргазма, жду его, как самого необходимого в этой жизни, предвкушаю. Нервы звенят, в ушах гул, каждое прикосновение друг к другу — разряд тока, многовольтный удар, от которого я погибаю и воскресаю… снова… и снова… и снова…

Андрей взрыкнул, и прикусил меня за плечо, от чего я вскрикнула, и начала сжиматься вокруг него, сотрясаясь от сильнейшего удовольствия. Сквозь экстаз я почувствовала, как Андрей продолжает вдалбливаться в меня — резко и рвано, а затем кончил и он, изливаясь конечно же в меня.

— Огонь, Лиза, — глухо сказал он, удерживая меня за талию. А затем помог выйти из ванны, поднял на руки, и ногой открыл дверь в коридор. — В спальне продолжим.

Продолжили мы не в спальне. До нее мы дошли не сразу. Кухонный стол тоже оказался удобным, как и небольшая кушетка, где Андрей усадил меня на себя, и заставил скакать на нем. И уже потом мы, наконец, добрались до спальни, когда первый голод был утолен, и можно было ласкать друг друга всю ночь — губами, пальцами, медленно заниматься любовью, и целоваться.

Долго.

А там и рассвет наступил.

* * *

Месяц спустя

Я приняла скромный букет, состоящий из трех розочек из рук ректора, а затем он поцеловал меня. В щеку. Как и всех выпускниц до меня.

— Все на сцену. Общее фото! — позвала нашу группу заведующая кафедрой.

И вот я, с улыбкой от уха до уха, в шапочке и черной мантии поверх белого платья, с дипломом и розами стою на сцене рядом с одногруппниками, ректором и нашими преподавателями. Нашла глазами Андрея, сидящего рядом с моей родней, и подмигнула ему.

Наконец, нас отпустили.

Гуляли мы после защиты дипломов, сегодня пьянка с одногруппниками не предвидится, да и у меня самой другие планы.

Первым меня обнял папа. К нему подключились мама и сестренка, а вот брат просто пожал руку. И лицо-то какое показательно серьезное! Раньше улыбался от уха до уха, а сейчас мрачнее типа не найти. Ох уж эти гормоны…

— И что это за поцелуи на сцене, а? — шутливо рыкнул Андрей мне на ухо. — Еще и букет подарил.

— Дорогой, просто у нас отношения, — улыбнулась я, и нежно взглянула в сторону ректора.

— Отношения?

— Угу. У него со всеми отношения. Учебные. Всех перецеловал, всем букеты подарил. А ты — дурак, — хихикнула я.

— Отношения у нее… давай свой диплом, хочу проверить на ком сегодня женюсь. И вообще, вдруг ты троечница какая-то.

— А это что-то изменит? — я спрятала диплом за спину.

— Ну… как знать, любовь моя, — ухмыльнулся Андрей.

Рядом посмеивался папа. Не знаю, над нами или над мамой, пытающейся пригладить волосы моего младшего брата, отбивающегося от её заботы.

— В женщине должна быть загадка, Андрей! Вот мои оценки и останутся этой загадкой, — я покрепче взялась за корочку, чтобы любопытный жених не вырвал диплом у меня из рук.

С него станется.

— Кстати, ты где шлялся? Думала, уже не придешь, — строго спросила я, вспомнив, что вся семья пришла, а у Андрея — дела. Место ему заняли, а его все не было, и не было, и приходилось постоянно говорить всем, что место рядом со мной не пустое, а ждет очень важного человека…

… которого мне еще час назад убить хотелось.

Деловой какой! У меня тут вручение, затем у нас регистрация, а Андрей загулял!

— Ладно, расскажу, — кивнул он, и зашептал мне на ухо. — Не хотел признаваться, Лиз, это слишком тяжело и позорно. В свое время я совершил ошибку, и теперь мне придется расплачиваться за нее. Клеймо на всю жизнь. Надеюсь, ты меня не бросишь после такого.

Меня мгновенно прошиб холодный пот.

Ошибка… расплата… клеймо… а что если от Андрея залетела одна из тех, с кем он раньше «ошибался»?

Представила, и чуть не задохнулась от паники. Вроде и изменой не считается, и ребенок этот не виноват, но… как вообще мой папа принял маму вместе с ребенком? Я бы смогла?

Даже представлять не хочу.

— … в общем, Лиз, тебе я должен признаться, — продолжил Андрей, и я затаила дыхание, сбивающееся от ужаса. — Помнишь, я рассказывал про Руслана Соколовского? Про следователя? Так вот, теперь я с ним буду работать. Ты сможешь это принять?

Я отстранилась от Андрея. Глаза у него честные-честные, грустные, и в глубине — легкая издевка.

— Ты! — прошипела я, топнула ногой, и замахнулась на него несчастными тремя розочками. — Ты! — повысила я голос. — Ты бессовестный! Издеваешься?

— Немного, — Андрей все же забрал из моей ладони диплом, раскрыл его, и начал смотреть оценки.

— Я вообще-то подумала такое… ну, Андрей!

— А что ты подумала? — улыбнулся он, и я рассказала, не скрывая своего гнева. — Пфф, кудрявая, вечно ты самое худшее предполагаешь. А вообще, скажи-ка, отказалась бы со мной быть в таком случае? Не приняла бы?

Я дернула плечом, взяла его за руку, и мы вышли из универа.

— Приняла бы, куда бы я делась, — буркнула я. — Но, все равно, нельзя так пугать до свадьбы, а то мы до ЗАГСа не доедем. Давай уж после свадьбы будешь своими шуточками сыпать.

— После свадьбы у меня другие планы на тебя. А вообще, Лиз, тебя не напрягает то, что я вроде как следаком буду?

— Меня же не напрягало то, что ты вроде как альфонсом-уголовником был, — я скорчила ему рожицу, и Андрей хлопнул себя по лбу.

— Точняк! Альфонс! Я ж из бизнеса вышел полностью, маленько затянулось это, выгоднее хотел продать. И продал, Лизка, так что квартиру сможешь любую выбрать.

Папа позади меня недовольно засопел. Все еще злится, что мы с Андреем приняли собственные решения. Нам