насколько мало переживаю по поводу еще одного почти смертельного инцидента. Быть может, это уже привычка. Я взошел на почти четырнадцать восьмитысячников за короткое время, и казалось, что кошки срослись с ногами, а ледоруб словно стал дополнительной конечностью. И я чувствовал себя неуютно всякий раз, как приходилось расставаться с этими предметами снаряжения, точно так же, как если бы я остался без оружия в ходе спецоперации спецназа.

На вершину Шишабангмы мы поднялись по новому маршруту, чувствуя себя достаточно уверенно, чтобы восходить в альпийском стиле. Крутизна склона была небольшой, а когда мы прошли второй лагерь, то и погода улучшилась: ветер стих, облака расступились. Казалось, все вокруг наполнилось покоем. И во мне тоже. В верхней части склона восьмитысячника мы шли медленно, но верно, применять технические навыки почти не требовалось, тем не менее эмоционально подъем дался нелегко. Я хорошо ощутил это, ступив на вершину. Дело сделано.

До сих пор это все еще была идея, но в этот момент она стала реальностью, и сейчас я постепенно осознавал это. Я заставил замолчать скептиков, поднявшись на четырнадцать высочайших вершин мира за шесть месяцев и шесть дней. Я показал, чего можно достичь посредством воображения и целеустремленности, и в этом свете имеет смысл рассматривать многие проблемы, с которыми людям приходится иметь дело.

Я сделал невозможное возможным.

Отсюда, с Шишабангмы, был виден Эверест – место, где все началось, и чувства, которые до сих пор сдерживал, вдруг освободились. Гордость, счастье и любовь. Я стоял и думал о жене, о друзьях, о родных. Но больше всего – о папе и маме. И по моим щекам текли слезы.

Можно сказать, что проект – это процесс открытий, и не только гор, на которые довелось подняться, но и самого себя. Поднимаясь на восьмитысячники, я пытался понять, кто я и чего стою, каковы физические и психические пределы.

Я давно знал, что обладаю хорошей мотивацией и энергией. Учась в школе, я делал все возможное, чтобы стать лучшим в беге, затем приложил все усилия, чтобы попасть в гуркхи. Но затем стало очевидно, что простой службы мало – нужно было пойти дальше. Узнав о существовании британского спецназа, я неустанно работал, пока меня не взяли туда.

Непонятно, откуда эта целеустремленность, но точно можно сказать, что с раннего детства. Ребенком в поисках крабов и креветок я часами мог переворачивать в реке камни, пока не загляну под каждый из них – вне зависимости от того, сколько на это уходило времени и усилий. И теперь, тридцать лет спустя, очевидно, что ничего не изменилось. Дух остался прежним, лишь масштабы другие – вместо неглубокой речки я теперь лазил в «Зоне смерти». И сейчас, когда цель почти достигнута, стоило задуматься о том, что же дальше.

Я хотел большего. Но что буду делать теперь?

Я стоял на вершине горы и смотрел вокруг, чувствуя, что становится все холоднее. Потом достал телефон и позвонил маме.

– Я сделал это! И я в порядке!

Связь была не очень, но сквозь помехи послышался ее смех, а затем она сказала:

– Вернись домой целым и невредимым, сынок. Я люблю тебя.

Эпилог

На пике

Масштаб содеянного оказался больше, чем можно было предположить. На следующее утро я добрался до границы с Непалом, и всю команду – спецназ высотного альпинизма – ожидал пышный прием. О рекорде уже знали все.

Удалось не только взойти на четырнадцать восьмитысячников, побив рекорд более чем на семь лет, я также показал наилучшее время на трех восьмитысячниках – Эвересте, Лхоцзе и Макалу. Пакистанские пики были пройдены за двадцать три дня, а пять высочайших гор планеты – Эверест, К2, Канченджанга, Лхоцзе и Макалу – за семьдесят. Кроме того, я взошел на самое большое количество восьмитысячников за один (весенний) сезон, побывав на вершинах Аннапурны, Дхаулагири, Канченджанги, Эвереста, Лхоцзе и Макалу за тридцать один день. Успех ошеломляющий, он буквально взорвал умы.

Я снова позвонил маме. В Катманду устраивали вечеринку, и врачи заверили, что мама вполне здорова, чтобы ее можно было перевозить. И я предложил ей отправиться вместе на вертолете в праздничный полет. Сначала мама сомневалась, но я сказал просто, насколько она важна для меня и что этот проект стал наивысшим достижением моей жизни.

– Нужно, чтобы ты была частью этого, – сказал я.

– Да, я хочу приехать, – согласилась она.

Когда мы прибыли в аэропорт Катманду, сцена была невероятной. Играл оркестр, нас встречала толпа журналистов и фотографов, аэропорт был заполнен публикой. Этого я не мог понять. Думаю, что и мама до этого момента считала проект не более чем безумным хобби, которое просто приносило мне удовольствие. Она ни на минуту не думала, что за моими действиями следит так много людей, но сейчас это стало очевидно.

Едва вертолет приземлился, подъехал белый Landrover с флагами Великобритании и Непала, из машины вышел британский посол в Непале Ричард Моррис и пожал руку и поблагодарил меня.

– Мы так гордимся вами, – сказал он, – то, что вы сделали, невероятно.

Затем мы поехали в город, и толпа следовала за нами.

Впереди было много дел.

В течение нескольких месяцев после завершения проекта я сделал все возможное, чтобы мои родители вновь жили вместе. Я взял ссуду в банке, кое-что добавил от себя, да и Elite Himalayan Adventures провела несколько успешных коммерческих экспедиций. После Project Possible спрос на услуги компании был очень высок, так же как и на мои мотивационные выступления. Это давало приличный доход, и я нашел хороший дом в Катманду для родителей.

Радуясь, что теперь они будут вместе, я сумел завершить оформление всех документов в начале 2020 года и уладить все дела в Читване, чтобы можно было перевезти отца. 25 февраля мы с женой вылетели в Непал, чтобы наконец отпраздновать заселение в новый дом, но едва самолет сел, зазвонил телефон. Мы опоздали. Мама умерла за два часа до нашего прилета. Мое сердце разбилось. Все, чего я достиг, – этим я обязан ей.

Тринадцать дней траура по индуистскому обычаю дали возможность пережить потерю, все обдумать и свыкнуться с мыслью о том, что мамы больше нет. Я превратил горе в мощную энергию. Благодаря поддержке семьи мне удалось подняться до небывалых высот и доказать всему миру, что можно выйти за пределы возможного.

С самого начала идею проекта высмеивали, но как только его удалось реализовать, я узнал, что многие известные альпинисты стали пробовать подниматься на несколько восьмитысячников в