– Что? – спросил Мэтт.

– Как ты.

– Не понял.

– Думаешь, я не знаю, что у тебя есть пистолет?

Надо же, он совсем забыл о нем. Проверил за поясом брюк. В больнице с него снимали одежду. Оливия щелкнула застежкой сумочки.

– Не волнуйся, он здесь, – промолвила она. И протянула ему пистолет. – Не хотела, чтобы полиция его нашла.

– Спасибо, – пробормотал Мэтт. Посмотрел на пистолет, засунул за ремень.

– Зачем он тебе? – спросила Оливия.

– Сам не знаю.

– Думаю, что и Кимми тоже толком не знала. Но он у нее был. Когда Клайд потерял равновесие и упал, я бросилась к койке. Времени в обрез. Я сознавала, что удар по ноге не мог вывести Клайда из строя, просто удалось выиграть несколько секунд. Сунула руку под матрас. И услышала голос Клайда: «Ах ты, тварь паршивая, пришибу на месте!» Я не сомневалась – пришибет. Только что видела Кассандру. Ее лицо. Если он доберется до меня, если я не успею достать пистолет – все, конец!

Оливия отвернулась и вытянула руку, как, наверное, тогда, в трейлере, в попытке отыскать оружие.

– Я сунула руку под матрас. Уже чувствовала на затылке горячее дыхание Клайда. Никак не удавалось нащупать пистолет. Клайд ухватил меня за волосы и начал оттаскивать от койки, когда пальцы нащупали холодный металл. Я тянулась к нему изо всех сил, Клайд тащил в другую сторону. И оттащил вместе с пистолетом. Сразу увидел его. Я держала рукоятку большим и указательным пальцами. Пыталась обхватить курок. Клайд крепко ухватил меня за запястье, я пыталась вырваться, но силы были неравны. Однако пистолет из руки не выпустила. Впилась в него мертвой хваткой. И тогда он вдруг запустил мне в руку длинные и острые свои ногти. Вот, видишь?

Оливия сложила пальцы в кулак, отогнула ладонь назад – в нижней части запястья виднелся небольшой белый шрам в виде полумесяца. Мэтт видел его и раньше. Когда-то, целую вечность назад, она объясняла его появление падением с лошади.

– Этот след оставил Клайд Рэнгор. Ноготь впился так глубоко, что полилась кровь. Я выронила оружие. Он все еще держал меня за волосы, потом швырнул на койку и навалился сверху. Схватил за шею и стал душить. И еще он плакал. Я так отчетливо помню это… Клайд душит меня, а сам плачет. И не потому, что ему жаль или что-то в этом роде. Он испугался. Душил меня, рыдал и не уставал повторять: «Ты только скажи, где она! Говори где!» – Оливия прижала ладонь к горлу. – Я боролась. Лягалась, вертелась, старалась сползти с койки, но чувствовала, что силы покидают меня. Клайд выдавливал из меня жизнь по капле. Он очень сильно сдавил мне горло. Я умирала. И вдруг услышала выстрел.

Ее рука безвольно опустилась. Старинные напольные часы в столовой, подарок Берни и Марше ко дню свадьбы, начали отбивать время. Оливия ждала, когда закончится мелодичный перезвон.

– Выстрел показался совсем не громким, точно треснула сухая ветка. Наверное, потому, что калибр был маленький, не знаю. На мгновение Клайд даже усилил хватку. На лице отразилось удивление. А потом отпустил меня. Я задыхалась, кашляла. Перекатилась на бок и хватала ртом воздух. За спиной у Клайда стояла Эмма Лимей. Целилась прямо в него и, казалось, была полна решимости отомстить за все эти годы унижений, побоев, оскорблений. Она смотрела прямо на Клайда – сколько ненависти было в этом взгляде! – не пыталась защититься, и рука у нее не дрожала. Клайд в ярости бросился на нее. И тогда она выстрелила опять – ему в лицо. Эмма Лимей спустила курок еще раз, и Клайд Рэнгор умер.

Мотив.

Наконец-то у Лорен появился мотив. Судя по видео, Чарлз Тэлли, негодяй, каких мало, не только спал с женой Мэтта Хантера – Лорен была уверена, что женщина на видео в парике Оливия Хантер, – но и не поленился отправить это изображение обманутому мужу. Он издевался над ним. Дразнил его. Высмеивал.

Все сходилось. И смысл тут был. За тем, пожалуй, исключением, что слишком многое в этом деле поначалу имело смысл. А потом, через несколько минут, все рассыпа́лось, оборачивалось иначе. Ну, взять хотя бы Макса Дэрроу, ведь все поначалу сходились во мнении, что его убила и ограбила проститутка. Так и убийство Чарлза Тэлли – оно выглядело местью ревнивого мужа, но так ли это? И как объяснить связь с Эммой Лимей, отделом ФБР из Невады и всем остальным, что Лорен узнала в офисе федерального прокурора Джоан Терстон?

Зазвонил мобильник. Номер не определился.

– Алло?

– Что там с задержанием Хантера?

Это был Лэнс Баннер.

– Ты когда-нибудь спишь? – спросила она.

– Только не летом. Зато зимой наверстываю, впадаю в спячку. Как медведь. Что у тебя нового?

– Мы его ищем.

– Брось ты дурацкие отговорки, Лорен. Если бы посвятила меня в детали, я бы мог оказать реальное содействие.

– Это долгая история, Лэнс. И ночь у меня выдалась долгая и трудная.

– О розыске уже объявили в ньюаркских новостях.

– И что?

– Кто-нибудь из вас догадался навестить невестку Хантера?

– Вряд ли.

– Я живу неподалеку от нее, всего в одном квартале, – сказал Лэнс Баннер. – Так что подумай, может, стоит меня подключить.

Мэтт и Оливия сидели неподвижно. Долгий трагический рассказ совершенно вымотал Оливию. Мэтт видел это. Хотел придвинуться поближе, но она предупреждающе вскинула руку.

– Однажды я видела старую фотографию Эммы Лимей, – тихо промолвила Оливия. – Она была красавица. И умница тоже. Если уж кто-нибудь и заслуживал счастья в этой жизни, так только Эмма Лимей. Но, как видишь, не получилось. Мне было восемнадцать, Мэтт. Я чувствовала, что моя жизнь кончена. Я кашляла и никак не могла отдышаться, Эмма застыла с пистолетом в руке. Долго смотрела на Клайда, лежащего на полу. Давала мне возможность прийти в себя. Все это заняло несколько минут. А потом Эмма обернулась ко мне, глаза такие спокойные и ясные, и говорит: «Мы должны избавиться от тела». Помню, я покачала головой. Сказала, что не желаю участвовать в этом. Эмма не огорчилась, даже голоса не повысила. Мне показалось это странным. Она выглядела такой… безмятежной.

– Она только что убила своего мучителя, – произнес Мэтт.

– Да, отчасти объяснялось и этим.

– Что же дальше?

– Казалось, она ждала этого момента. Точно знала, что рано или поздно это случится. Я сказала, что мы должны вызвать полицию. Эмма покачала головой. Она сохраняла спокойствие. Пистолет по-прежнему держала в руке. Но не стала направлять ствол на меня. «Мы должны сказать им всю правду, – твердила я. – Это самооборона. Покажем им синяки у меня на шее. Покажем труп Кассандры, черт побери!»

Мэтт нервно заерзал на кровати. Оливия заметила это и усмехнулась.