ты весёлый будешь старенький. И добрый. Доброта прямо лучится из тебя, львёнок. Тебя очень будут внуки любить.

– Наши? – с юмором проронил Рун.

– Всё может быть, – загадочно улыбнулась Лала.

Рун посмотрел на свои руки с любопытством:

– Ох, какие сморщенные, да натруженные, да тоненькие. Надо же. Жаль, не увидеть себя. Хотя может это и к лучшему.

– Ты приятно выглядишь, мой хороший, – искренне заверила его Лала.

– Ой, у меня даже бородёнка, – удивился Рун, и снова захихикал. – Не хочешь меня за бороду оттаскать?

– Нет, что-то не хочу, – смеясь, отказалась Лала, а потом вдруг стала серьёзной, добавив с теплотой. – Хочу обнять ещё раз. Чтобы запомнить тебя таким.

– Ну, это я завсегда, – с готовностью отозвался Рун. Шагнул к ней и прижал к себе.

Они стояли, глядя друг на друга. Старенький Рун на неё весело и добродушно, юная Лала на него с ласковым интересом, словно изучая.

– Ну такой ты милый дедушка, – произнесла она наконец, разулыбавшись. – Так бы и расцеловала тебя, Рун.

– Дак я согласен, – сразу оживился он.

– Я знаю, – лукаво усмехнулась Лала.

– Знает она! Ты не смотри что я старенький. Я ещё о-го-го! – комично стал хвастать Рун, снова перейдя на нарочито скрипучий стариковский голос. – И мастак по части целований. Да. Как сейчас помню, лет эдак… девяносто тому назад был я с одной феей. А она как схватит меня, как прижмёт, как поцалует! Ох! А я её в ответ. Тут в обморок и упала, бедная, так горячо её поцаловал.

– Мечтай, мечтай, – засмеялась Лала. – У вас, дедушка, память уже не та, подводит. Не было такого.

– А вот и было, доченька, – возразил он, еле сдерживаясь, чтобы не захихикать.

– А вот и нет, дедушка.

– А вот и да.

– А вот и нет.

– Не спорь со старшими.

– А ну уйди, дед, чего встал на дороге! – раздался сердитый окрик.

Прямо на них надвигалась лошадь, везущая телегу. Рун поспешно отпустил Лалу и оттащил вязанку в сторону.

– Пойдём, родная, делом займёмся, – мягко сказал он. – Закончим, и тогда уж пообнимаемся. Где-нибудь в сторонке.

***

Час шёл за часом, а Рун всё бродил по городу, таская вязанку на плечах. Желающих помочь ему не находилось. Никто не обращал на него никакого внимания.

– Ох, спина моя, спина, – пожаловался он, остановившись. Сбросил хворост наземь. – Притомился я что-то, солнышко, сил нет уже. Старость не радость.

– Как странно, – растерянно и чуточку расстроено молвила Лала. – Я думала, быстро отыщется кто-то добрый. Что же, здесь вообще нет добрых людей? В сказках первый встречный в лесу помогал. А тут встречных… не сосчитаешь сколько. И ни один.

– Возможно дело как раз в лесе, – предположил Рун, утерев пот со лба. – Там понятно, что далёко идти старому человеку. А тут, вдруг у меня дом прямо за углом? Раз уже в городе, почитай и дошёл, всякий подумает. Да и у всех дела свои. В лес и из леса всё равно одной дорогой идут – коли по пути, отчего бы и не помочь. А может я недостаточно старо выгляжу?

– Да нет, вполне старенький. Надо тебе сгорбиться посильнее, любимый. И ходить ещё медленнее, еле ноги передвигать.

– Ладно. Так или иначе, удачно я отговорил тебя стать старушкой, – порадовался Рун. – Таскать вязанку столь долго тяжко. Даже мужчине.

– Если ты устал, давай бросим эту затею, суженый мой, – участливо предложила Лала. – Видно не судьба, что тут поделаешь.

– Нет. Я что, зазря столько маялся? – возразил Рун. – Потерплю ещё. Главное не помереть ненароком. Я сейчас насколько по-настоящему старый? Я могу помереть?

– Ой, я не знаю, Рун, – озадачилась Лала, поглядев на него испуганными глазками.

Он захихикал беззлобно:

– Неожиданным выйдет результат твоего эксперимента, правда?

– Рун, это не смешно, – Лала пыталась говорить серьёзно, но всё же не удержалась от лёгкой улыбки, заразившись его весельем. – Надо всё отменить. Срочно.

– Да не волнуйся, не может такого быть, – уверенно заявил Рун. – Раз феи так делали, значит, есть какое-то предохранение от смерти. Или не всё внутри старое. Может, сердце молодым остаётся.

Лала призадумалась.

– Скорее всего ты прав, котик, – произнесла она. – Но всё равно. Страшновато за тебя.

– Давай ещё пол часика походим. Или час. Буду еле ноги передвигать. Смотришь, кто-то и вызовется помочь.

– Соскучилась очень, – грустно поведала Лала.

– Ну, ласточка моя, ты же сама заметила. Я слишком счастливым становлюсь после объятий. А мне надо выглядеть как можно разнесчастнее. Кто ж станет помогать деду, который идёт и радуется? Потерпи. Я тоже соскучился. Страх как. Зато представь, потом, когда наскучаемся сильно, как сладко будет обняться.

– Да, это будет… очень сладенько сердечку, – улыбнулась она мечтательно.

– Считай, сие тоже эксперимент. Который мы ещё не проводили, – поделился мыслью Рун. – Оба терпим стойко, чтобы проверить, насколько слаще будет обрести, когда ждёшь долго.

– Ну хорошо, – Лала одарила его тёплым озорным взглядом. – Доверюсь вашей мудрости, дедушка.

– Вот и правильно, доченька. Или внученька? Или правнученька? Я очень мудрый, – похвалился Рун. – Ну, вроде передохнул. Пойдём. Так, не забыть еле ноги переставлять. Напоминай мне, если что.

Лала кивнула. Он взвалил вязанку на спину, сгорбился и поплёлся, по чуть-чуть смещая ступни, стараясь сделать лицо как можно более отрешённо-усталым. Тут же услышал, как Лала смеётся звонко от всей души.

– Что? – улыбнулся он, обернувшись на неё.

– Заинька, если бы ты так из леса шёл, ты бы месяц вязаночку нёс оттуда, пожалуй, – смеясь, поведала она. – Но выглядит очень… умилительно.

– Ну ладно, пойду чуть побыстрее, – усмехнулся Рун.

Ему потребовалось немало времени, чтобы вновь вернуть на физиономию отрешённость. Когда ты с феей, тем более с девушкой, что нравится безумно, тяжело притворяться несчастным, даже таская старым хворост на плечах. Зная, что скоро ждут объятья с ней и много разных нежных слов, трудно нет-нет да не озариться счастьем, забывшись в грёзах. Это требует больших усилий и сосредоточенности. Будь ты хоть сам «великий врунишка». Рун столь сконцентрировался на своей задаче, что не сразу осознал присутствие постороннего рядом.

– Дед, чего ты всё ходишь туда-сюда с вязанкой, – не без иронии спросил бритоголовый круглолицый парень лет двадцати пяти.

Одет он был простенько, в рубаху да холщёвые штаны, но ладные, без прорех и заплат.

– Ой, спина моя, спина, – жалостливо проговорил Рун, не придумав, как ответить.

– Что, помочь тебе донести? – не предложил, а скорее поинтересовался парень.

– Помоги, соколик, – живо отозвался Рун.

– Ой, наконец-то! – безмерно обрадовалась Лала, воссияв. – Всё же мир не без добрых людей. Просто походочка у тебя видимо была не, котик.

Рун сбросил вязанку. Парень тут же взвалил