Рекс немного успокоился, но руки его продолжали нервно сжиматься в кулаки и разжиматься.

– Нелетальное, говорите?

– Именно.

Рекс наконец принял решение и кивнул:

– На это может потребоваться время.

– Но у нас нет времени! – взорвался Тео, теряя самообладание.

– Стоп, бро, я достану его! Честно достану. Но скины, ставы, оружие… Кларион всегда действует в собственном темпе. – Он взглянул на Клемми. – Ты же сама ее видела. И вообще, этот культ «Детей Эллюля» меня самого пугает так, что как бы не обделаться. – Он указал на дверь. – И никто из вас не может шататься по городу при дневном свете. Если и выходить, то только ночью.

Тео и Клемми в отчаянии переглянулись. Но голосом разума на этот раз выступил Бакстер:

– Ясное дело. Но сможешь ты достать все это сегодня?

В этом Рекс уверен не был.

– Пошлю Кларион сообщение. Скажу ей, что нам это нужно позарез. – Он по очереди оглядел всю четверку друзей и почесал голову с засаленными волосами. – М-да, я бы не сильно обрадовался, если бы меня отправилась спасать бригада вроде вашей.

Милтон сурово нахмурился:

– И что это должно означать?

– Вы выглядите выжатыми как лимон. Если вы действительно собираетесь это сделать, вам нужно отоспаться.

Все понимали, что он прав: уже сама идея об отдыхе завораживала. Только подумав об этом, Тео почувствовал, как тело тяжелеет и начинает куда-то проваливаться, а мысли сливаются в тихую убаюкивающую фугу. Он встретился глазами с Клемми, и та слегка кивнула.

Рекс взял свою куртку и направился к двери.

– Дворец Рекса в полном вашем распоряжении. Только ничего здесь не трогайте. Вернусь к девяти, когда начнет темнеть. А до «Пульсара» доедем на фургоне.

Тео ответил ему усталой, но благодарной улыбкой:

– Ты классный парень, Рекс.

Рекс открыл дверь и уже шагнул было за порог, но остановился и самоуверенно улыбнулся в ответ:

– А кто-то в этом сомневался?

Тео стремительно летел вниз, глаза жег яркий сине-зеленый свет. Дико взбрыкнув ногами, он развернулся в воздухе и успел заметить бесстрастное лицо спасшего его слифа; во сне он ударился о землю и проснулся, отчаянно дернувшись и напугав при этом Клемми, которая осторожно потрясла его за плечо.

Теперь она стояла и с тревогой смотрела на него, растерянно обхватив себя руками.

– Господи, Тео! Успокойся!

Тео задыхался, запыхавшись, как после быстрого бега. Острую боль в глазах вызывал даже тусклый желтоватый свет люминесцентных ламп под потолком их убежища, не выключавшихся целый день. Он с тревогой огляделся по сторонам.

– Что случилось?

– Ничего, – мягко ответила Клемми, показывая ему, что нужно говорить потише. Она кивнула в сторону Милтона и Бакстера, которые устроили себе постель на полу. Тео потер лоб, пульсирующий болью, и в этот момент почувствовал, как Клемми что-то сунула ему в руку. – Прими вот это.

Открыв ладонь и увидев там две таблетки парацетамола, он взял у нее приготовленную чашку с водой. Стараясь не обращать внимания на кофейные пятна на этом сомнительном сосуде, он проглотил пилюли одним быстрым глотком.

– Честно говоря, я понятия не имею, помогает ли это при сдвиге по фазе. – Он вопросительно взглянул на нее, и она удивленно подняла бровь. – Просто я увидела, что у тебя трясутся руки. Кроме того, у меня появилась одна идея. Если мы выясним, кто такой Блондин, это может дать нам преимущество.

– Но разве мы уже не пробовали сделать это?

Тео зажмурился; вспышки обжигающего света у него перед глазами постепенно блекли вместе с уходящей болью.

– Помнишь, я сказала, что мы могли бы получить доступ к правительственной базе данных с полицейского компьютера? Такого, как у моего отца.

– Фоторобот Блондина вышел неудачным, а на нашей видеозаписи его лицо получилось закодированным.

– Но есть ведь и другая…

Она улыбнулась, и он, наконец уловив ее мысль, закончил фразу за нее:

– Запись с камеры видеонаблюдения, которую украла Элла.

Она постучала пальцем по своему визору:

– Я уже отредактировала нужный кусок.

В дополненной реальности между ними повисло в воздухе трехмерное изображение Блондина.

– А как мы отсюда получим доступ к той базе данных?

– Никак. Но к этому времени мои родители должны быть уже на работе. – Тео очень сомневался в разумности такого варианта, и это было недвусмысленно написано у него на лице. – Прикинь сам. Отец, наверное, безвылазно сидит в полицейском участке с тех пор, как мое имя засветилось в новостях. А мать наверняка будет в антикризисном центре при офисе мэра. Можешь мне поверить: в этот момент она больше думает о поддержании собственной репутации.

Это было чертовски рискованно, однако возможность идентифицировать того мерзавца казалась слишком заманчивой. Сегодня ночью все в любом случае должно было как-то решиться; кости будут брошены в последний раз, и очень хотелось, чтобы перевес оказался на их стороне. Полагаться на везение – удел дураков.

– А как нам пробраться к тебе домой, чтобы нас не опознали по дороге?

Хитро сверкнув глазами, она весело усмехнулась, так что на щеках ее появились очаровательные ямочки.

– Проблема вашего поколения, мистер, состоит в том, – начала она, пародируя голос умудренного опытом старика, – что все вы зациклены на диджитализации и виртуальности. Вам и в голову не приходит, что порой лучше использовать старые, проверенные временем способы. А они могут быть очень простыми… – С этими словами она сняла с полки стеллажа для инструментов мотоциклетный шлем, в затемненном черном забрале которого отразилось изумленное лицо Тео. – И очень действенными.

Этот их бросок по скоростной автостраде, пролегавшей высоко над землей в Северном Лондоне, был очень волнующим, но одновременно и одним из самых страшных впечатлений в жизни Тео – даже по сравнению с прыжком с балкона на тридцать третьем этаже.

Сидя на заднем сиденье мотоцикла, он с перепугу очень крепко держался за Клемми, и их тела буквально вжались друг в друга. Тео никогда прежде не ездил на байке. К тому же, когда он, садясь в седло, обнял ее за талию и случайно положил ладонь ей на грудь, то вообще чуть не умер от захлестнувших его чувств.

У Рекса имелся целый набор мотоциклетных шлемов, которые можно было надевать поверх ригов, хотя тот факт, что большинство из них имело вмятины после предыдущих падений, никак не помогал унять нервозность Тео. Как нисколько не способствовала этому и езда на скорости семьдесят миль в час среди оживленного, но очень тихого дорожного движения на бесшумном байке, когда слышался только шорох новеньких шин «Индиан Боббера» – двойная ширина, повышенная проходимость, – да свист пролетающих мимо машин, и каждый последующий казался громче предыдущего.