– Я играю в стомп-ракету с Эмили и дядей Беном, – говорит он, проворно собирая на ровной площадке помпу с пусковой установкой.

– С дядей Беном? Кто это?

– Мамин друг. Давай поглядим, чья ракета взлетит выше. Я всегда побеждаю.

– Правда? Ну-ка, давай посмотрим, – говорит Мэтт, поглядывая в мою сторону. Вероятно, он надеется, что я присоединюсь к ним. Но я думаю только о том, что, может, зря я открыла ужасную банку с червями? Происходящее кажется мне чем-то далеким от реальности. Как он может с таким непринужденным видом возвращаться в нашу жизнь, словно ничего и не случилось?

Луи ставит на пусковую установку легкую ракету из пенопласта, поправляет ее, чтобы она была нацелена в небо.

– Видишь вот это? – Он показывает на пластиковую помпу, наполненную воздухом. – Надо топнуть по ней изо всех сил. Сейчас я тебе покажу! – Луи заносит ногу, топает, и ракета летит вверх. Мэтт аплодирует, и Луи мчится за ракетой.

– Молодец, дружище! Можно я попробую?

Луи радостно протягивает ему ракету.

Мэтт ставит ракету. Надувает щеки, сжимает кулаки, сгибает руки, напрягая мышцы, напрягает ноги, насмешив Луи, потом ударяет ногой по помпе, и ракета взмывает высоко в небо. Я гляжу, как они бегут наперегонки, чтобы ее поднять, и Луи кричит, что теперь его очередь.

Собачники и обычные прохожие глядят на них; некоторые улыбаются мне. Со стороны мы можем показаться нормальной семьей, которая гуляет в парке, но у меня внутри бурлит беспокойство. Что это? Показуха? Что, если он встретится вот так несколько раз с Луи, а потом ему все наскучит? Новое слишком легко утрачивает свою новизну. Травму, которую получит Луи, потом уже не поправить. Но в то же время тихий голосок внутри меня твердит, что, может, это и хорошо. Надо дать Мэтью шанс. Бен и Хьюго замечательные, чудесные, Джим тоже, но все они – не «папа».

Я гляжу, как они смеются и в который раз бегут поднимать ракету. Я пытаюсь слепить из этого утра нечто позитивное, но все же не могу избавиться от ощущения, что я отправила моего сына, моего детеныша, в львиное логово.

Единственный человек, с которым я хочу поговорить об этом, это Бен.

Мы с Беном сидим на кухне и пьем чай. Стол завален таблицами и документами. Эмили сидит на диване с Нелли и смотрит мультики Диснея. Гипс на ее руке теперь облеплен яркими стикерами.

– Как дела? – тут же спросил Бен, когда я позвонила ему после встречи с Мэтью.

Договорившись с Беном, что я приду, я сказала Луи, что мне нужно сделать после обеда несколько скучных дел и что, если он будет хорошо себя вести, придет дядя Хьюго и поиграет с ним. Мне не хотелось брать с собой Луи. Он с восторгом расскажет Бену и Эмили о том, как он увидел своего папу. Он не понимает, что сейчас лучше не говорить об этом.

Я спросила Бена, как у него дела и какие планы, но он оборвал меня.

– Значит, вы с ним встретились?

Я киваю.

– Все прошло неплохо. Луи понравилось, – говорю я, приуменьшив реакцию сына.

«Это был лучший день в моей жизни! Когда мы снова увидимся с тобой?» – спросил Луи своего отца.

Бен встает, открывает шкафчик и предлагает мне печенье.

Я беру кружку в ладони.

– Что ж, это хорошо, правда? – Он не глядит на меня.

– Возможно.

– Каким он тебе показался? – У Бена напряженный голос. Он ходит взад-вперед по кухне, отчего мне становится не по себе.

– Странным. Как будто это другой человек. – Я рассказываю Бену, что Мэтт явился с дорогим скутером. Что мне это не понравилось, но Луи, конечно, был на седьмом небе от радости.

– Вы встретитесь с ним еще? – спрашивает Бен.

«Ну, дружище, как насчет следующих выходных? – предложил Мэтью сыну. – Если твоя мамочка захочет. Мы сходим в зоопарк, а потом, может, съедим все вместе пиццу».

Я-то думала, что Мэтью растеряется, не найдет общего языка с шестилетним ребенком, даже если это его сын, но он без всяких усилий вошел в эту роль так, словно никогда и не расставался с нами.

– Может быть, в следующие выходные.

– Имбирное печенье? – спрашивает Бен, встряхнув перед моим носом пачкой.

Мне хочется, чтобы он присел.

– Нет, спасибо. – Я делаю паузу. – Я оказалась в ловушке, ты не находишь? Если я снова начну встречаться с Мэттом, если я позволю ему вернуться в нашу жизнь, я рискую, что он снова нас предаст, но если я не сделаю этого, то в глазах Луи стану злодейкой, которая лишила его отца. Вот что бы ты сделал на моем месте?

Бен пожимает плечами.

– Поступай так, как кажется тебе правильным, как велит твоя душа.

– Ты говоришь, как моя Стефани, психолог, – огорчаюсь я; мне мучительно хочется, чтобы он улыбнулся.

– Ты доверяешь ему?

– Я не знаю. – Я обхватываю руками голову.

– Ну, только ты можешь принять решение.

Я невольно улавливаю упрек в его тоне.

– Прости, Бен. Я буду продолжать. Мне просто надо было поговорить с тобой. Я скучала без тебя и Эмили. Как у вас дела?

– У нас все нормально.

Мне невыносима холодность, появившаяся между нами. Я беру его за руку, но он отдергивает ее. В его глазах я вижу отчуждение.

Он отворачивается от меня.

– Полли, я не могу так.

– Что не можешь? – Но я понимаю, что он имеет в виду.

– Все это. Делать вид, что у нас все нормально, что мы друзья, пьем чай и все такое. Я хотел, чтобы у вас с Луи все было хорошо, да, очень хотел, но с возвращением Мэтью все переменилось.

– Напрасно ты так, – спокойно говорю я.

– Я не могу быть объективным! Ты можешь говорить об этом с кем угодно, но только не со мной! Мне не нравится этот парень. Я ненавижу его за то, что он причинил тебе. Он ублюдок, – говорит он, забыв, что Эмили смотрит телевизор в соседней комнате. – Я совершал в своей жизни гадости, ты сама знаешь, но ни один мужчина не имеет права ударить женщину. Такие ублюдки для меня просто не существуют.

– Да, но он…

– Отец Луи? Какой он отец? – Бен снова взволнованно ходит по кухне. – Он столько лет не показывался! Жалко, что все-таки явился. Я вообще не хочу встречаться с ним, и ты знаешь почему. – Бен подходит ко мне, берет мое лицо в ладони и глядит мне в глаза. На миг мне кажется, что он хочет меня поцеловать, и мне даже очень хочется этого… но он тут же разжимает руки и отходит. – Я больше не могу быть твоим другом. Я не могу быть старым добрым Дядей Беном, твоим наперсником, который поддерживает тебя морально, когда у тебя неприятности. Неужели тебе непонятно? – Он поворачивается спиной ко мне. – Я люблю тебя, и мне убийственно тяжело слушать о том, встретишься ты или не встретишься снова с отцом твоего сына. Ведь сейчас я думаю только о том, что мы с тобой были так близко от счастья, и вот…