не была восстановлена ни на минуту. За вандалами следовали сарацины, и их не прекращавшиеся хищнические набеги внушили местным жителям ужас, воспоминание о котором сохранилось живым в памяти по всему взморью Лация. Еще в бытность папы Льва XII, незадолго до завоевания Алжира французами, рассказывали, как варвары приходили грабить дома, как они уводили крестьян, чтобы обратить их в рабство. Вот почему Остия, однажды покинутая своими жителями, никогда больше вновь не заселялась; это именно и является причиной того, что сохранились ее остатки. Другие римские города, без сомнения, очень пострадали от готов, лангобардов или франков; но они продолжали жить и, живя, они возобновлялись. Так как требовалось помещение, то, когда дома стали слишком стары, их отстроили вновь. Старые послужили материалом для новых, и от древних построек не осталось ничего. Ибо человек более, чем время, уничтожает памятники прошлого; Остия, к счастью своему, имела дело только со временем. Без сомнения, ее много раз грабили, но обыкновенно грабители торопились и не имели времени грабить с разумением. Впрочем, они не стояли за то, чтобы брать все. Они входили в опустелые дома и спешили захватить побольше того, что им казалось ценным и что было легче унести. Иногда они разрывали могилы, когда надеялись там многим поживиться. На дороге, ведшей из Рима в Остию, была варварским способом, рычагом, приподнята широкая плита, прикрывавшая одну из самых красивых могил, и брошена посередине дороги, где ее и нашли. Особенно их привлекали храмы. В храме Кибелы по стенам видны разбитая вдребезги мраморная облицовка и согнутые железные скобки. Надписи под ними оповещают нас, что благочестивые богатые люди принесли тут в дар с посвящением серебряные статуи, изображавшие императоров или богов. Надписи еще сохранись, но статуи исчезли, и это согнутое железо и разбитый мрамор показывают нам, с какой грубостью и неумелостью была произведена операция. Но если брали серебряные статуи, оставляли мраморные, не подозревая их ценности, так как они были слишком обременительны. Не могли также уносить с собой дома. Вот почему, несмотря на столько разграблений, от древней Остии сохранилось еще много остатков. Когда больше не оставалось ничего, что бы могло привлекать хищников, они больше не возвращались и предоставили городу разрушаться от времени. Мало-помалу стены обваливались, каменные и кирпичные колонны падали одна на другую, при падении разбиваясь одна о другую; затем, с течением времени, все покрылось слоем земли, и на развалинах выросла трава. Но внизу все существуют прочные основания домов и общественных зданий, мостовые из мозаики или мрамора, большие колонны, разбитые фризы и, несомненно, также куски стен, которые защитило самое падение соседних зданий. Поэтому можно было делать раскопки без страха; была, повторяем, полная уверенность, что, убрав все эти обломки, найдут остатки большого города.

Любители древностей последнего века хорошо это знали, поэтому они исследовали приблизительно всю эту обширную равнину и каждый раз извлекали замечательные произведения искусства. Эти счастливые открытия, драгоценный мрамор, которым земля Остии, так сказать, усыпана, надписи, всюду тут встречаемые, в конце концов возбудили внимание публики. Многие говорили себе, что, быть может, тут, под рукой, в нескольких милях от Рима, была вторая Помпея и что не следовало упускать такого счастливого случая. В 1800 году папе Пию VII пришла мысль начать там правильные раскопки под руководством архитектора Джузеппе Петрини; к несчастью, вследствие политических событий пришлось их скоро прекратить. Они были возобновлены лишь в 1855 году Пием IX, поручившим их Пьетро Висконти. Работы, производившиеся каторжниками, которых поместили в замке Юлия VI, велись хорошо, и достигнутый на первых же порах успех обратил на них внимание ученого мира.

Руины Остии

В то время как начались раскопки, от древней Остии не оставалось в целости ничего, кроме стен одного храма, называвшегося почему-то храмом Юпитера и бывшего, вероятно, храмом Вулкана, главного божества города. Этот храм избег разрушения благодаря своей высоте: он был выстроен на обширном фундаменте, представлявшем род нижнего этажа, почти такого же высокого, как сам храм. Обломки соседних домов завалили весь этот этаж, и двери здания пришлись в уровень с вновь образовавшейся почвой; помогла еще счастливая случайность, и четыре стены устояли. Таким образом, это было единственное здание, уцелевшее от всеобщего крушения, и со всех концов огромной равнины оно привлекало к себе взгляды всех. При Пии VII раскопки были начаты с этой стороны и расчистили местность вокруг храма. Висконти захотел действовать другим способом и следовать более правильным путем. Вместо того чтобы сразу утвердиться, как это сделал Петрини, в центре города, который он собирался открыть, он приступил к нему, так сказать, снаружи и сделал попытку войти в него через ворота. Он вспомнил, что в одном месте было найдено много надгробных надписей, и предположил, что оно должно было находиться поблизости от большой дороги. В Остии, как и везде, гробницы помещались с двух сторон больших дорог, и жилища живых можно было достичь, лишь миновав жилище мертвых. Эти предположения оправдались, и, роя вокруг могил, не замедлили открыть широкие плиты дороги via Ostiеnsis. После этого уверились, что ошибки быть не может, и стоило только подвигаться вперед, чтобы достичь городских ворот.

Дорогу расчистили на довольно большом пространстве. Она состоит из шоссе в пять метров ширины с просторными тротуарами и двумя рядами могил. Эти могилы, менее красивые вообще, чем могилы Помпей, также смешанные. Рядом с очень простыми соlumbarіа, где погребены вольноотпущенники или бедные люди, находится гробница римского всадника, довольно тщеславного, велевшего изобразить себя на ней со знаками своего отличия и с гениями, которые протягивают ему венцы: всадник в Остии был вероятно важным лицом. Затем находишь остатки довольно просторного помещения, разделенного на большое число маленьких комнат, служивших, по мнению одних, гауптвахтой, по мнению других – гостиницей. Оттуда попадаешь к одним из ворот города – порог их еще на своем месте – и входишь в Остию. Квартал, куда попадаешь, довольно жалкий, каковы обыкновенно бывают окраины большого города, особенно города торгового, где скучивается бедный люд. С двух сторон главной улицы идут дома, на вид бедные и маленькие, и эта улица скоро разветвляется на несколько более узких, которые вели в разные стороны. Висконти колебался, в каком направлении идти ему дальше; стены, попадавшиеся ему на пути, были исправлены кое-как с помощью остатков, взятых в другом месте; из маленькой каменной урны, похищенной с могилы, сделали бассейн для фонтана. Из всего этого он вывел заключение, что напал на квартал V или VI века, спешно отстроенный