– О чем вы говорите? – невинно удивилась Лили.

– Ну да, конечно. Интересно, какие показания дали бы под присягой менеджер и официантка. – Он многозначительно помолчал, прежде чем продолжить: – Но приводить их на присягу нет никакой причины, так? Потому что вы снова спасли вашего друга Колина.

– У нас не было необходимости его спасать, – пропела Лили. – Он не сделал ничего дурного.

– Забавно. Я помню, нечто подобное уже случалось как минимум дважды, и всегда в вашем присутствии.

Лили изобразила смущение.

– Вы имеете в виду то, когда Колин был с нами и, опять-таки, не делал ничего дурного?

– Да, да, успокаивайте себя. Вы просто отсрочиваете неизбежное. Колин знает, что он за человек. Спросите его, он вам скажет.

Марголис повернулся к Колину:

– Так, Колин? Ведь ты, каждый раз находясь на грани срыва, пытаешься убедить людей в собственной невиновности.

Мария увидела, как Колин прищурился, когда Марголис кивнул в сторону Эвана.

– Поблагодари дружка, что он вмешался. Если бы охранник тебя хоть пальцем тронул… мы оба знаем, что провели бы вместе много времени и ты бы вернулся за решетку, а прокурору я велел бы выбросить ключ.

– Колин никого не трогал, – перебил Эван.

Марголис перекинул зубочистку в другой угол рта.

– Я, скорее, подумал про угрозу нападения. Мне сказали, официантка страшно испугалась, когда Колин начал на нее кричать. И десяток свидетелей готовы подтвердить это под присягой.

– Он всего лишь хотел узнать, кто заказал мне коктейль, – возразила Мария.

Марголис взглянул на девушку, и она поежилась.

– А, ну да. Потому что вас якобы кто-то преследует. Я обязательно посмотрю ваше заявление.

Мария промолчала, жалея, что вообще вмешалась.

– Погодите-ка. Вы не подавали в полицию заявление? А с юристами вы общались?

– Она сама юрист, – сказала Лили.

– Тогда это как-то странно, вам не кажется? Юристы именно тем и занимаются, что пишут заявления.

Марголис повернулся к Марии:

– Вот что. Если что-нибудь надумаете, найдите меня, ладно?

– Не впутывай ее, – прорычал Колин.

– Ты указываешь мне, что делать? – уточнил Марголис.

– Да.

– Или – что? Ты будешь драться?

Колин некоторое время смотрел на детектива, а потом взял Марию за руку.

– Пойдем, – сказал он и двинулся прочь.

Эван и Лили зашагали следом.

– Давай-давай! – крикнул вдогонку Марголис. – А я буду рядом.

…– Сколько я тебе должен? – спросил Колин.

– Потом разберемся, хорошо? – ответила Лили.

Они вернулись к Эвану, и все четверо устроились на веранде. Обратный путь они проделали в молчании – Мария была слишком взбудоражена, чтобы говорить, и Колин тоже не хотел нарушать тишину. Девушке до сих пор казалось, что все это происходит не с ней.

– Ты что натворил? – поинтересовался Эван. – Мы ведь предупреждали! И Марголис прав! Чем бы все закончилось, не будь там Лили?

– Не знаю, – ответил Колин.

– Нет, черт побери, ты прекрасно знаешь чем! – возразил Эван, проводя рукой по волосам. – Какого черта ты продолжаешь гнуть свою линию? Научись наконец сдерживаться.

– О’кей.

– Что ты заладил: «О’кей, о’кей»? – рявкнул Эван. – Мне, как и Лили, надоело твое «о’кей», потому что ты просто увиливаешь! Мы, кажется, в прошлом году уже это проходили, когда какой-то тип случайно опрокинул свой бокал на Лили.

– Ты прав, – спокойно ответил Колин. – Я совершил ошибку. Потерял контроль.

– Да неужели? – ядовито произнес Эван, развернулся и шагнул к двери. – Ладно. Вы теперь общайтесь с ним, а с меня хватит.

Он захлопнул дверь. Девушки и Колин остались на крыльце.

– Ты сам знаешь, что Эван прав, – сказала Лили.

– Я не хотел пугать официантку.

– Не важно, – проговорила Лили спокойно и ласково. – Ты крупный и сильный. Когда ты злишься, люди чувствуют в тебе уйму внутренней агрессии. Бедная официантка дрожала и плакала, а ты не унимался, пока Эван не собрал все силы и не оттащил тебя. Между прочим, тогда я была почти уверена, что ты ему врежешь.

Колин опустил взгляд, потом медленно поднял глаза, и на мгновение спокойствие его покинуло. Мария увидела стыд и раскаяние, а может быть, даже проблеск отчаяния.

– Этого не повторится.

– Надеюсь, – сказала Лили, целуя друга в щеку. – В последний раз ты тоже так говорил. – Она повернулась к Марии и пожала плечами: – Представляю, как ты испугана. Если бы кто-нибудь преследовал меня, я бы уже сбежала в Чарльстон, к родителям, а они живо купили бы мне билет за границу. Я так тебе сочувствую…

– Спасибо, – пробормотала Мария. Она едва узнала собственный утомленный голос.

– Хотите зайти? – спросила Лили. – Эван наверняка уже успокоился, и мы можем все обдумать… ну или просто выслушать, если ты хочешь выговориться.

– Я даже и не знаю, что сказать, – ответила Мария.

Мария и Колин остались одни на крыльце, когда за Лили с легким щелчком закрылась дверь.

– Извини, – негромко сказал Колин.

– Я понимаю.

– Хочешь, отвезу тебя домой?

В домах по обе стороны улицы было уже темно.

– Не хочу, – тихонько ответила Мария. – Он знает, где я живу.

– Тогда оставайся у меня.

Сойдя с крыльца, они зашагали вдоль стены к боковой двери. В прихожей Колин зажег свет и вошел первым. Надеясь хоть немного отвлечься от неприятного ощущения в животе, Мария огляделась: небольшая квартирка, справа кухня, прямо маленький коридор, который, по всей видимости, вел в ванную и спальню. В доме Колина оказалось на удивление чисто, на столах ничего не валялось. Мебель спокойных тонов, ни фотографий, ни личных вещей – как будто тут вообще никто не жил.

– Это и есть твоя квартира?

Колин кивнул:

– Ну да, пока так. Налить тебе чего-нибудь?

– Только воды.

Колин наполнил на кухне два бокала и подал один Марии. Она сделала глоток и вдруг вспомнила, что ее преследуют. Она, точно наяву, вновь увидела, как Колин, в ярости, сжав кулаки, добивался ответа у официантки. А когда Эван дернул его в сторону, каким бешеным, полным неконтролируемого гнева взглядом Колин одарил друга…

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросил он.

Мария попыталась отогнать воспоминания и поняла, что не может.

– Плохо, – ответила она. – Очень плохо.