Минут двадцать спустя я все же добился, чего хотел: поменял в механизме контакты, как это сделал с моим костюмом Дзок. И теперь механизм мог устанавливать связь не с настоящим временным уровнем, а с уровнем будущего — примерно через одну-две недели. Имея в запасе время, я надеялся убедить разведку Империума в том, что я не маньяк, имеющий сходство с полковником Байардом, а настоящее, вернее, второе его "я" и что выводы мои правильны.

В тот момент, когда я снял крышку прибора, у меня появилась некоторая уверенность, слабый проблеск надежды, что, вернувшись в прошлое до начала нападения хегрунов, я смогу изменить ход событий.

А теперь пора было уходить. Я переключил управление костюма в надежде вновь оказаться в реальном времени, поднялся по лестнице в коридор первого этажа и, к своей радости, увидел знакомых людей из разведки. Я с трудом подавил в себе желание окликнуть их (ведь я жил еще в обратном времени, и они все равно не услышали бы меня!)

Переключить управление костюма на нормальный прямой ход времени было недостаточно, чтобы люди с распростертыми объятиями бросились мне на грудь. Ведь в прямом времени уже существовал один Байард — шестинедельной давности, который именно сейчас на своей вилле обедал. Кроме того, появившись здесь в этом странном одеянии, грязный и заросший щетиной, новый Байард вряд ли вызвал бы к себе доверие и расположение.

Но я надеялся на лучшее. Вошел в один из пустующих кабинетов и, не подумав о возможной ошибке в расчетах при регулировке, отключил питание комбинезона и откинул шлем.

Сначала все, казалось, шло нормально. Но когда я взял со стола нож для разрезания бумаги, то с удивлением обнаружил, что он по-прежнему лежит на столе. Опять что-то не так! Через мгновение нож со стола все же исчез, и тут я понял, что, хотя питание костюма отключено, я продолжаю жить в обратном времени. Защелкнув шлем, я снова стал манипулировать контактами комбинезона, жалея, что в спешке не записал инструкции Дзока по регулировке времени.

И вдруг произошло что-то ужасное. Тошноты и головокружения, что бывает при переходе из одного времени в другое, я не почувствовал, но появился страшный шум в ушах и тяжесть в ногах, а воздух показался плотным, как вода.

Мой костюм стал на глазах покрываться льдом, а сам я постепенно превращался в ледяной столб, вмерзший в пол. Теперь я начал кое-что понимать.

Регулируя механизм костюма, я восстановил нормальное направление во временной прогрессии, изменив, однако, при этом уровень энтропии в сторону уменьшения.

Попытавшись оторвать ногу от пола, я потерял равновесие и упал. Мой ледяной панцирь раскололся, и я смог закоченевшими пальцами произвести манипуляцию с кнопками управления.

Лед растаял, осталось только облачко пара и капельки воды.

Я попытался отрегулировать механизм энтропии, но с ужасом обнаружил, что фиксатор управления не работает.

А тем временем уровень энтропии постепенно повышался. Мое тело (вернее, костюм) разогрелось настолько, что краска на полу вздулась в том месте, где находились мои ноги.

Я толкнул дверь в коридор — и в ужасе отпрянул. Передо мной стоял хегрун. Очевидно, это был разведчик, посланный для проведения рекогносцировки. Времени для размышлений не было — огромный хегрун лез вперед, явно собираясь поиграть со мной. Я успел подумать, что все же оказался прав. Пришелец в прошлое может изменить уже виденное будущее, уничтожив его!

Стычка с хегруном была короткой. Получив страшные ожоги груди и живота (после объятий со мной), хегрун бежал, воя от боли.

Я огляделся. Следы на полу от моих ног дымились.

Жара, усталость, голод, жажда (сорок семь часов без сна и отдыха!) сделали свое дело. Мысли путались, я не мог сосредоточиться. Собрав последние силы, двинулся вперед, спотыкаясь и падая.

Я должен предупредить! ДОЛЖЕН!!! Снова на пути возник хегрун.

Я навалился на него всей своей тяжестью, и хегрун рухнул, ударившись головой об угол стального ящика.

Возле одной из дверей послышался шум. Я обернулся и увидел какого-то человека, было в нем что-то знакомое.

Человек приблизился и протянул мне руку. Я протянул свою… между нашими руками сверкнула молния. На мгновение передо мной мелькнуло какое-то странное лицо… и все исчезло. Наступил мрак.

Я лежал в чудесной постели, свежей и прохладной. И мне снился замечательный сон. Лицо Барбро точь-в-точь как у богини охоты, в обрамлении медных волос. В глубине сознания роились мрачные мысли, но я гнал их от себя… Потом разберусь. Только не сейчас…

Барбро склонилась ко мне, в ее дымчато-серых глазах стояли слезы, но губы улыбались… Я целую их, это уже явь, а не сон! Я поднимаю руку и вижу, что она забинтована.

— Барбро, — услышал я свой хриплый голос.

— Манфред! Он проснулся! Он узнал меня! Слышишь? Он узнал меня!

— Он был бы совсем уж плох, если бы не узнал тебя, дорогая! — Я увидел уже другое лицо, не столь прекрасное, но довольно симпатичное и крайне озабоченное. Это был барон фон Рихтгофен. Он улыбался мне.

— Что случилось, Брайан? — пальцы Барбро коснулись моего лица. — Когда ты не вернулся домой, я позвонила Манфреду, и он сказал, что ты исчез. Обыскали все здание и нашли загадочные обуглившиеся следы…

— Может быть, не надо его сейчас волновать? — проворчал барон.

— Да, да, конечно. Но сейчас все хорошо, и это главное. Отдыхай, Брайан. Расскажешь нам обо всем после.

Я хотел возразить, но почувствовал, как сон накатил на меня теплой волной, и я утонул в его зеленых глубинах.

* * *

Проснувшись, я почувствовал сильный голод. У постели сидела Барбро, устремив взгляд в окно, на пышную крону дерева.

Я лежал тихо, любуясь ее нежной щекой, изящным изгибом шеи, длинными ресницами. Она улыбнулась мне. И эта улыбка была словно солнце после весеннего дождя.

— Кажется, я в полном порядке, — прозвучал мой, уже обычный голос.

Мы целовались, шептали друг другу ласковые слова. Потом пришел Манфред, Беринг и Люк.

— Скажи, Брайан, — с деланной суровостью произнес Рихтгофен, — как тебе удалось исчезнуть на несколько часов и потом оказаться без сознания рядом с чудовищем-обезьяной? Откуда взялся этот маскарадный комбинезон? Почему ты оброс щетиной, как будто три дня не брился? Откуда взялись твои ссадины и кровоподтеки? Не говоря уж об ожогах второй степени, обморожении и выбитых зубах?

— Какой нынче день? — спросил я. Манфред ответил.

Значит, я был без сознания около сорока восьми часов. Два дня прошло с момента предполагаемого нападения хегрунов… а они до сих пор не появились!

— Послушайте, друзья! Тому, что я расскажу, довольно трудно поверить, но вы видели труп рядом со мной и, надеюсь, постараетесь…