– Все бедность проклятущая! Вам хорошо, из воздухаденьги делаете, бабок девать некуда, а у меня пенсия копеечная, жена-инвалид, адочка без мужа в подоле принесла внучка. Знаете, сколько по нынешним временамколяска, кроватка да памперсы стоят?

– Ты меня не жалоби, урод, – рявкнулбизнесмен, – дело говори, не тяни мочалку…

Сторож поднял лицо и принялся каяться. Не так давно, аименно две недели назад, пришел к нему мужик. Хорошо одетый, приятнойнаружности. По внешнему виду человек обеспеченный: фирменный костюм, моднаярубашка, дорогая обувь…

– Слышь, мил человек, – толкнулся он кВасилию, – дело к тебе есть, будь другом.

И он выложил перед мужиком стодолларовую бумажку.

– Говори, – велел сторож, пряча приятную зеленуюассигнацию.

Гость поведал свою историю. У него есть дама сердца, молодаяи красивая, а дома сидит жена, старая и толстая. Словом, как в анекдоте: меняюодну супругу пятидесяти лет на двух по двадцать пять… Только вот беда, узаконной жены много денег, и разводиться с ней неохота… Отсюда и любовница.Понятная всем ситуация, в которой нет ничего особенного, так живет добраяполовина россиян. Но хитрая супруга что-то заподозрила и навесила на машинумужа «маячок», желая знать о передвижениях благоверного.

– Небось есть у тебя тут кабриолетик никому не нужный…

Василий, естественно, знал о том, каким образом его коллегизарабатывают на хлеб с сыром, и не слишком удивился. Перед глазами сразу всталалюбимая дочь, без конца стирающая и наглаживающая пеленки, потому что напамперсы денег в семье не хватало…

– Есть один, «Вольво», – пробормотал сторож, –хозяин на другой катается. Только ничего криминального, да?

– Я похож на братка? – рассмеялся клиент. –Показывай тачку, да не дрожи, часто она мне не понадобится.

– Он и впрямь брал ее всего несколько раз, –вздыхал Василий, – назад возвращал аккуратно и даже за мойку платил. Велелкачественно чистить, да я и сам знаю, что к чему. Салон пылесосил, пепельницывытряхивал…

– И как не побоялись, что настоящий хозяин увидит поспидометру, сколько машина без него накатала, – удивилась я.

– Так скрутить можно, – бесхитростно пояснилВасилий, – элементарно, бац, и нет километража.

– Фокусник чертов, – хмыкнул Андрей, –говори, как зовут «любовничка»!

– Иван Иванович, – сообщил сторож.

Я тяжело вздохнула. Это было бы смешно, если бы не оказалосьтак печально.

– Машину уже вымыл?

Василий покачал головой:

– Радикулит схватил, ну, прямо, не разогнуться, завтрахотел почистить.

– Пошли, – велела я, – где «Вольво»?

Следующий час мы обыскивали автомобиль. Установить удалосьмало. Мерзавец курил тоненькие вонючие коричневые сигарки… Собственно говоря,делала все я сама: вытряхнула коврики, осмотрела пространство под креслами,прощупала складки на сиденьях, засунула руку между спинками, перерыла«бардачок». Последним обыскивали багажник. Около домкрата валялся скомканный,испачканный грязью носовой платок.

– Твой? – спросила я у Андрея.

– Нет, – помотал головой компьютерщик, – уменя все сделаны на заказ, только белые с монограммой, подобным говном непользуюсь!

Я хмыкнула и осторожно развернула кусок тонкого батиста.Похоже, что «Иван Иванович» обтер испачканные ладони и машинально швырнулизмазанный платок в багажник. Наверное, привык так поступать. Под платкомобнаружился смятый листок бумаги. Я развернула его. Талон! Вернее, телеграфнаяквитанция!

Неразборчивым почерком на желтоватой бумажке стояло:«Принято от Сироткина, сумма 17.35, город Москва, на поздравительном бланке».Приглядевшись повнимательней, я сумела разобрать и штамп: «Центральныйтелеграф».

К зданию, стоящему в ста метрах от Кремля, Андрей подвезменя в момент. Влетев в зал, я бросилась к окошку и забормотала, просовываяквитанцию:

– Девушка, поглядите, можно узнать, кто отправлял этутелеграмму?

– Не положено, – ледяным голосом ответила девица скаменным выражением на лице.

Все мои просьбы и уговоры разбились о стену равнодушия. Непомогла даже душещипательная история о неверном муже, общающемся со своейлюбовницей при помощи телеграфа. Даже наоборот, девчонка подняла тонюсеньскиебровки и процедила сквозь зубы:

– Гадко это – не давать жизни мужу. Если не хочет стобой спать, разведись, не мешай другой около него счастье строить.

Я только вздохнула. Подобные рассказы следует вешать на ушидамам за сорок, а эта девица небось сама живет у кого-то в полюбовницах, ишькак обозлилась.

– Ну что? – поинтересовался Андрей, сидевший вцентре зала у большого стола.

– Полный облом!

– Дай сюда, – решительно сказал бизнесмен,выдергивая из моих пальцев бумажку. – Вон та как раз подойдет!

Широким шагом он двинулся к окошку, где восседала девица счрезмерно «намакияженным» лицом, оперся на прилавок, и потекли минуты ожидания.

Время позднее, и на телеграфе было совсем мало посетителей.Девица, возле которой стоял Андрей, время от времени глупо и довольно громкохихикала. Служащая с каменным лицом, та самая, что не захотела мне помочь,хмурилась, другие девушки с интересом поглядывали на ловеласа. Наконец Андрейвыпрямился и вернулся ко мне с довольным лицом.

– Ну?

– Очаровашка, симпомпончик дала свой телефончик!

– Слушай, – обозлилась я, – кадриться потомбудешь. Что с телеграммой?

– Отлично, – усмехнулся Андрей, – телеграммкуотправил некто Сироткин Яков Петрович.

– Там должен быть его домашний адрес, –подпрыгивала я от возбуждения, – иначе телеграмму не примут!

– Ага, – хмыкнул бизнесмен, – есть адресочек.Центральный телеграф, Сироткину, до востребования.

Я приуныла.

– Зато координаты дамы указаны точно, – как ни вчем не бывало продолжал Венедиктов.

– Какой дамы? – не поняла я.