– Я?

– Ну не сама ж Манька Диму уработала! Наверняка Сеня постарался или еще кто…

– А что тогда делать? – растерялась Марина. – Она же знает…

– И это не факт. Судя по разговору, Манька твоя – откровенная дура.

– Да нет. Не дура.

– А похожа?

– Она такая… хитрозадая. Всегда устроится.

– А на хитрую попу… слышала? Кто сказал, что это не тот винт?

– Не знаю… – Маринка размышляла, но хотя бы в бой пока не рвалась, и то хлеб.

– Так подумай. Она может быть хитрой, но не умной. А это все затеял человек неглупый и очень опасный.

– Сеня?

– Может, Сеня, может, Беня. Не знаю. Но не дурак, это точно. И Маньку твою могут использовать вслепую, даже наверняка используют.

Марина, почти застонав, упала в кресло.

– Что же тогда делать? Что делать?

– Ты сейчас едешь в деревню. Мы за тобой.

– Зачем?

– Чтобы ты дури не натворила. У тебя мама в городе?

– Да, она сейчас у нас живет, за кошкой приглядывает.

Природу Маринкина мать не любила, и вообще была искусствоведом и стопроцентно урбанизированной дамой, так что на даче не жила принципиально. А Маринка пользовалась этим, чтобы скидывать на мать роскошную персиянку.

Кошке тоже была противопоказана природа, не то котят пристраивать замучаешься…

– Вот и ладно. Берешь детей, звонишь маме, чтобы брала кошку и ехала к подругам. Или в гости. Или… но не к себе домой. А сама собираешь детей и ждешь нас. Поняла?

– Да.

– А мы проедемся в ту деревню, где живет Сеня, там рядом. И кое-кого попросим последить за нашим умным мальчиком.

– Кого?

– Неважно.

– Но… деньги нужны?

Аня подумала минуту.

Отказаться? Не нужны ей те деньги, а змеи вообще работают бесплатно, из любви к Эрешу. Но ведь Маринке этого не скажешь?

– Давай так, я сейчас свои отдам, а ты мне потом оплатишь. Хорошо?

– А дорого?

– Не особо. По знакомству, – фыркнула Аня.

– Я… просто Димка не миллионер, да и я не так много зарабатываю. Могу дачу переписать, если что?

Предложение было откровенно жертвенным. Дачу свою Маринка нежно любила, вылизывала и улучшала каждый год. Аня оценила ее поступок по достоинству.

– Думаю, таких жертв не потребуется. Собирайся, поехали…

Марина посмотрела на чашку.

– Ой. А… коньяк же…

– Твою змею!

Н-да. С Аниным весом на тот коньяк чихнуть было. А вот с Маринкиным… тоже чихнуть, но на приборчике промилле показались бы.

Аня подумала пару минут. Выбора не было, нужны были обе машины, в «коровку» много не впихнешь.

– Поедешь вслед за нами, если что – отобьемся. Пока доедем, дети как раз соберутся, а мы проедемся к Сене в гости. Потом вернемся и проводим вас в тихое место. Идет?

– Д-да. Аня, спасибо тебе. Ты замечательная…

– Не за что.

– И хорошо, что у тебя с Сеней не сложилось. Против Эреша он не тянет. Никак.

Аня фыркнула.

– Марина, ты даже не представляешь, насколько Сеня не тянет. Во всех смыслах.

Эреш улыбнулся.

– Спасибо за комплимент.

– Пожалуйста…

Аня улыбнулась и ушла переодеваться.

Пока он рядом. Пока они вместе.

А потом?

Завтра Эрешу отдадут амулет для возвращения. Уже завтра…

Как же тоскливо на душе.

* * *

Поговорить Аня с Эрешем смогли, только когда Маринка помчалась собирать детей.

– Что делать будем?

Эреш развел руками.

– Поиск я провести могу, никто не спорит. Но… успеем ли?

– И не только. Где потом можно будет спрятать «найденыша» и как не подставить под удар его семью?

– У деда Михея поживут пару дней, что тут думать? А потом надо будет разобраться с этим Сеней.

Аню больше заинтересовало первое предложение. Сеня – тут все ясно, если василиск решил с ним разобраться, можно сразу ставить свечки за упокой. А вот как уговорить вредного призрака?

– А он согласится?

– Пфффф… Пусть попробует отказаться, – отмахнулся Эреш.

– У меня ощущение, что для тебя нет неразрешимых проблем.

Были. Конечно, были, как и у любого другого. И неразрешимые, и еще похуже, но Эреш никогда не признался бы в этом любимой женщине. И просто повертел перед Аниными глазами небольшим целлофановым пакетиком.

– Видишь?

– Вижу. И?

– Это волосы Дмитрия. Сможешь сейчас остановиться где-нибудь в чистом месте?

Аня кивнула.

И принялась выискивать место, не превращенное ленивыми россиянами в свалку. А то отдельным, кармически продвинутым личностям вечно некогда бутылку до помойки донести или мешок с мусором до бака. А уж про бычки, обертки и резинотехнические изделия вообще молчим. Народ пребывает в святой уверенности, что так и надо!

А чего!

Это ж оно! Лично! Бросило бумажку… кто-то да уберет! А не уберет, так и пусть валяется. Вася прогулялся как хозяин необъятной родины своей. Она ж необъятная, вот и убирать не надо! Свинячь, рванина!

Наконец подходящее место нашлось. Аня припарковалась, и Эреш вышел из машины.

Вот что у нас снимают режиссеры?

Спецэффекты, ветер какой-то, тучи, рога, копыта…

Оно и понятно, им эффект нужен. А тут стоит человек, если ему в глаза не заглядывать, так и разницы не обнаружишь, перед ним на земле начерчен треугольник, в который вписаны какие-то символы. Один из углов занимает сам Эреш, во втором углу лежит кристалл кварца, в третьем – волосы Дмитрия.

И только тихий шепот.

Ни ветра, ни грома, ни молнии – ничего.

Только кристалл наливается алым цветом, пульсирует, словно сердце, оживает, а волосы истаивают на глазах, вот и нет их уже, словно в кристалл впитались.

Страшно?

Нет. Не страшно. Ее любимый и кусачий змей никогда не причинит ей вреда и опасности ее не подвергнет. Никогда. Откуда такая уверенность?

Аня не знала. Но верила василиску, как не доверяла даже родителям. Пусть ей будет больно, когда он уйдет, она ни о чем не жалеет. И никогда не пожалеет.

За своими размышлениями женщина не заметила, в какой момент Эреш поднялся с колен.