– Как?

– А вот так. Скажут, что муж или жена от вас загуляли, что девушка уехала с любовником, что парень решил посмотреть мир, что дедушка поехал в деревню… да много отговорок. И тянуть будут до последнего. А потом постараются не принимать заявление. Опознаниями замучают… много чего могут сделать. А не сделать – еще больше. И пропадают люди, которым могли бы помочь, если бы взялись за поиск в первые часы, по горячим следам. Погибают, и косточек иногда не находят…

– Некромантов тут у вас нет.

– Нет. А иногда надо бы…

Эреш грустно посмотрел на кровать. Но понял, что спокойной жизни им не дадут.

Ладно, подождем до ночи.

* * *

Марина приехала через сорок минут – рекорд для ее деревни. Видимо, гнала через все светофоры.

– Аня…

– Цыц! Что менты сказали?

– Чтобы я шла на фиг. С любовницей у меня муж уехал, что тут непонятного.

– А Маньке ты звонила?

Марина откровенно замялась.

– Ань…

– Подробности? – рыкнула женщина, затаскивая подругу на кухню и заливая в нее чай с коньяком, предусмотрительно заваренный Эрешем.

– Я… мы немного поссорились.

– Она жива?

– И даже в травмпункт не попала.

После того, как Манькин муж высказал все Маринке, женщина разозлилась. Простите, отвечает она, что ли, за чужую продажность? Да ни разу!

Манька сама выбрала, сама решила наставить рога мужу, сама поставила всех перед фактом… она устраивает личную жизнь. Кому тут что не нравится?

Поэтому, после тяжелого разговора с Васей, Марина пребывала не в лучшем состоянии духа.

И когда они случайно через два дня встретились с Манькой в магазине…

Встреча была бурной.

Марина обозвала Маню шалавой, на которой пробы ставить негде, получила десяток нелестных эпитетов в ответ… Орали дамы друг на друга как сведенные, мужики едва растащили. И вовремя, Маринка могла бы и прибить. Юность у нее была тяжелая, рука – тоже, от Маньки б только тапочки остались, и те на крыше.

Аня точно знала, они с Маринкой давно дружили.

Могла, еще как могла…

Маньке стоило поставить свечку в церкви, что ушла не оскальпированной. Но то дело прошлое. А созвониться дамы точно не могли.

– Телефон…

Марина послушно продиктовала цифры. Аня поменяла карточку в телефоне на специальную, номер которой не отражался у абонента, и принялась тыкать пальцами в кнопки, но прошло не меньше шести звонков, прежде чем она услышала недовольное:

– Алле?

– Мария Сталининовна?

– Да…

Аня придала голосу побольше казенных ноток.

– Отлично. Дмитрий Семечкин – ваш родственник?

– Да…

– Сообщите, где его можно найти.

– Мм…

Продиктованный адрес Аня знала. Но…

– По этому адресу его нет. Известно, что вы были последней, кто видел его живым.

– Я? Но я…

– Будьте дома завтра. К вам подъедут наши люди, проведут допрос.

– Д-допрос?

– А вы как думали? Человек пропал… – Аня смягчила тон. – Я вам по секрету скажу, Дмитрий нашему генералу проводку на даче начал делать, так что товарищ генерал приказал его хоть из-под земли достать.

– А я тут при чем?

– Еще раз повторяю, вы – последняя…

– Да нет же! Я его два дня уже не видела!

– А жена и того дольше. А ваш супруг?

– Вася?

– То есть сожитель…

– Я… Сеня…

– Предупредите его, завтра и к нему на работу приедут наши люди.

– П-полиция?

Аня рассмеялась.

– Девушка, вы что, с ума сошли? Полиция… Ну-ну.

И трубку повесила.

– Ты что несешь? – выпучила глаза Марина.

– Ты ее слышала?

– Н-нет…

– Марин, ты думаешь, она бы мне не соврала сейчас?

– Соврала. Наверняка. Та еще тварь, ради своей выгоды она золотые коронки у покойника вырвать не погнушается. Но…

– Если Димка жив, они побоятся его убивать. И зашевелятся. Хотя бы расспросят, что и как, все отсрочка, а нам только и надо время выиграть…

Эреш кивнул.

– Надо поискать пропавшего и съездить за ним.

Аня кивнула.

Шершня она в улей запустила, теперь подождем. И посмотрим, жив ли сейчас Димка и где находится… хоть бы жив был! Человек-то неплохой…

– Маришка, у тебя волосы Димкины с собой?

– Да. Только не с головы, с бритвы. Подойдет?

– Вполне, – фыркнул Эреш. – Хоть с задницы.

Взял сверток и отправился в комнату.

Оборудование было несложным. Две свечки, не обязательно черные, между ними блюдце из черного камня, на нем волосы, рядом осколок обсидиана.

– Если засветится алым – жив. Останется черным – мертв, – буркнул Эреш.

И ловко щелкнул зажигалкой, поджигая сначала свечи, а потом волоски.

Те занялись, нещадно воняя. Свечи оказались с кокосовым ароматом, так что смесь запахов была просто убийственной… Маринка закашлялась и зажала себе рот рукой, мало ли. Но Эрешу такие мелочи помешать не могли, он уже шипел что-то по-своему, по-змеиному, и Аня была уверена, что глаза его становились золотыми, с вертикальным зрачком. Точно такими же они становились в моменты их близости…

Так, не думать об этом! Человек пропал, дура озабоченная!

Аня пропустила момент, когда в обсидиане зажглась крохотная красная искорка.

Она разгоралась, не сильно, но уверенно, она была…

Жив?

Женщины, не сговариваясь, выдохнули. Живой, остальное поправимо!

Эреш провел рукой над блюдцем, и огонек потух. Но он был. БЫЛ!!!

– Живой, – согласился василиск. – Но не слишком.

– К-как? – побелела Маринка.

– Молча. Или под дурманом, или еще что, но чувствуется он очень плохо.

– Манька… – Марина сжала кулаки. – Я из этой твари все выбью! С зубами! Будет самой востребованной в секс-услугах!

– Спокойно, – Аня перехватила подругу. – Думай головой! Если ты сейчас рванешь выколачивать правду из Маньки, что будет?

– Я ее выколочу!

– А если пропадешь, как твой муж?

Такого вопроса Маринка явно не ожидала.