— Да, — улыбнулся я, — договор — это закон.

— Конечно. — Он не понимал, почему я улыбаюсь. И вдругспросил: — Как вы себя чувствуете?

— Уже лучше. Если я буду видеть вас каждый день, то оченьбыстро поправлюсь. Вы действуете на человека как хорошая пиявка.

— Спасибо. — Он не умел обижаться. — Я просто хотелпредупредить, что через шесть дней в квартиру должен вселиться мой клиент. А выможете переехать в квартиру, которую мы для вас сняли. Там очень неплохо.

— Не сомневаюсь. — Я посмотрел на Алену и улыбнулся. И онаулыбнулась мне в ответ. Провеленгиос смутился и попятился к двери.

— Я вам позвоню, я вам позвоню, — пробормотал он.

— Подождите, — остановил я его, вспомнив про деньги. — Выподвезли его к нашему дому. Или передали ему деньги у него на квартире?

— В машине, — ответил Провеленгиос. — В моей машине. Он взялденьги и расписался. У меня есть его расписка. Если хотите, я вам покажу… — Онполез в карман.

— Не нужно, — отмахнулся я. — Вы должны были передать емупятьдесят две тысячи, верно?

— Да-да, все правильно. Точно пятьдесят две тысячи. Я емувсе отдал. Все до копейки.

— Вы дали ему деньги в каком-нибудь пакете? Может, вконверте? Или он просто сунул в карман пять пачек?

— Нет-нет, в маленькой светло-коричневой сумке. Там как разпомещались все деньги. Я привез ему эту сумочку. Знаете, бывают такие удобныемужские сумочки… Так что все деньги были там. Скажите, а что, деньги… все-такипропали?

— Пропали, — кивнул я.

— Какой ужас! — Он изменился в лице. Было очевидно: теперьПровеленгиос скорбел по-настоящему — по пропавшим деньгам. — Тем не менеедоговор был подписан, а все деньги выплачены, — поспешно добавил братпокойного.

Я посмотрел на Алену. Она покачала головой. Провеленгиоспонял, что опять сказал что-то не то, и снова попятился к двери.

— До свидания, до свидания. Я вам позвоню, — бормотал он,пытаясь открыть замок. Открыв дверь, почувствовал себя гораздо увереннее исказал на прощание: — И все-таки подписанный договор — это закон. Не забывайтеоб этом, Леонид Александрович. Ведь никто не виноват в том, что случилось.

Провеленгиос захлопнул за собой дверь с такой силой, что уменя в ушах зашумело. И я вдруг расхохотался. Очевидно, это было нечто вродешока, возможно, нервный срыв. Глядя на меня, и Алена рассмеялась. Мы смеялисьгромко, с надрывом. А потом внезапно воцарилась тишина.

— Какой мерзавец! — сказала она минуту спустя.

— Да, мерзавец, — согласился я. — Хотя в каком-то смыслевесьма занятный тип. Абсолютный цинизм в сочетании с его ловкостью дажевызывает уважение.

— Что будешь делать, Леня? — спросила Алена.

— Найду тех, кто убил Виталика, — ответил я не колеблясь. —И Семена Алексеевича. А потом посмотрим.

— Ты не беспокойся, — сказала Алена, — мы постараемся найтиденьги. Может, продадим что-нибудь.

А я подумал о деньгах, про которые я рассказал СеменуАлексеевичу. Возможно, уже тогда у меня в голове зрел некий план. Или мнепросто казалось, что у меня есть какой-то план? В любом случае я твердо знал,что теперь не успокоюсь. Теперь меня уже невозможно было бы остановить. Я знал,куда идти и что делать. Я все знал и поэтому стал очень опасен…

— Леня, — услышал я голос Алены, — как ты выйдешь в такомвиде?

— Поедем к вам, — предложил я. — Найди Андрея, пусть сделаетмне какой-нибудь укол. Мне нельзя здесь оставаться, следующий гость можетоказаться посерьезней Провеленгиоса.

— Одевайся, — сказала Алена. — Давай я тебе помогу. Где твойпиджак? И где у тебя лежат носки? Я не успела их найти.

Когда она принесла носки, я потянулся за ними, но Аленаотстранила мою руку.

— Сама, — сказала она. — Ты силы береги, тебе еще нужно до таксидойти, а по дороге всякое может случиться.

Потом она помогла мне надеть кобуру. После чего я отыскалпиджак, собрал документы и взял запасную обойму.

— Только осторожно. — Я взглянул на Алену. — Поймаешь таксии подъедешь к дому. Но не подходи к моей машине. Я вчера поставил ее околобудки дежурного.

— Ее уже отогнали во двор. Я дала им ключи.

— Очень хорошо. Не подходи к ней. Даже не смотри на нее.Останови машину, только не первую попавшуюся. Обязательно пропусти первую,поняла?

— Не беспокойся. Я все поняла.

— Мне ждать в подъезде?

— Может, помочь тебе спуститься вниз?

— Дойдем вместе до кабины лифта, — сказал я. — Потом тыпоедешь первой, а я подожду, когда ты выйдешь, и тоже вниз.

Все получилось, как мы задумали. Мы вышли из квартиры, и Аленаспустилась первой. Я дождался, когда она выйдет из подъезда, и только потомспустился вниз. Алена подъехала на такси через пять минут, помогла мне сесть вмашину, и мы поехали к ним домой. По дороге я два раза просил водителя свернутьв другую сторону, чтобы проверить, нет ли за нами слежки. Мне показалось, чтослежки не было. Очевидно, убийцы Виталика не ожидали, что я так быстро приду всебя. Когда мы подъехали к нашему старому дому, Алена расплатилась и помогламне выбраться из машины. Уже в подъезде я вспомнил про фотографию.

— Алена… — сказал я.

— Что? — Мне показалось, она почувствовала, что именно яхочу ей сообщить.

— Ты меня извини.

— За что?

— За фотографию. Я там убрал тебя… Ну, ты понимаешь…

— Правильно сделал. Зачем тебе фотография чужой жены? —сказала она рассудительно. Но голос ее чуть дрогнул. Или мне почудилось?

Чупиков посмотрел на вывеску. Все верно. Частное сыскноеагентство «Щит». Он вошел. На проходной сидел молодой человек в легкойспортивной куртке, в джинсах и в кроссовках. Он явно скучал.

— Куда? — спросил охранник.

— Мне нужно видеть вашего директора, — объяснил Чупиков. — Уменя к нему важное дело.

— Документы есть?

Чупиков достал свое удостоверение. Парень целую минутуизучал его, при этом шевелил губами. Наконец кивнул и поднял трубку внутреннеготелефона.

— К нашему Раулю пришли, — сказал он. — Адвокат пришел.Чупиков Евгений Алексеевич. Сейчас выйдут.

Парень положил трубку.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец появилась девушка встрогом темном костюме.