Макар коснулся пальцами затылка. Раны, оставленные когтями красноглазого, кровоточили, саднили, другие раны на ногах не так сильно беспокоили. Рита сняла рюкзак, вынула и открыла аптечку, открутила колпачок флакона с перекисью водорода, смочила жидкостью клок ваты. Проворчала:

– Я так надеялась, что нам всё это не пригодится.

Она обработала раны на затылке Макара, то и дело, смачивая вату перекисью водорода. На обработку других ран время тратить не стали. Убрав аптечку в рюкзак, Рита надела его, взяла биту и снова выглянула в оконный проём.

– Сейчас выберемся, добежим до кинотеатра, а там сориентируемся. Только бы на глаза никому не попасться.

Макар подумал, что Бу-Ка увидит их, где бы они ни спрятались. Да и плевать если так. Он был слишком зол, чтобы бояться. Воображение нарисовало сцену расправы над паразитом: ядовитая слизь расползается по огромной туше чёрного спрута – отчего-то Бу-Ка представлялся в виде спрута с множеством щупалец, – и вот эта тварь корчится, подыхая, ревёт от невыносимой боли. Аура рассеивается, воздух становится свежим. Макар сомневался, что именно так всё и будет, но нарисованная фантазией сцена ему понравилась и никаких других вариантов он рассматривать не хотел. Да они и не лезли в голову – гнев не позволял.

– До кинотеатра метров двести, – рассудил Макар. – Будем бежать со всех ног.

Он выбрался в оконный проём, за ним – Рита. Быстро глянув по сторонам, побежали к кинотеатру. Макар теперь не обращал внимания на то, что под ногами чавкает плесень, не до того было. Брезгливость к этой гадости осталась в прошлом.

Пересекли бетонную дорожку. Воздух всколыхнулся от трубного звука, прозвучавшего где-то неподалёку. Макар с Ритой перепрыгнули кустарник, миновали покрытую палой листвой лужайку, подбежали к стене кинотеатра, а потом уже крадучись, озираясь, добрались до запасного входа. Оказавшись внутри, отдышались. Вроде бы и расстояние совсем небольшое преодолели, но напряжение и чувство опасности вытянули много сил.

Снаружи раздался треск – пугало шагал к кинотеатру, сминая кустарник и обламывая ветви деревьев. Макар с Ритой переглянулись, пошли по коридору вглубь здания. Миновав дверной проём, очутились в просторном помещении. Было темно, пришлось доставать фонарики. Лучи скользнули по кирпичным стенам, высветили проход в следующее помещение.

– Каково это быть убийцей?

Макар вздрогнул, услышав вкрадчивый шелестящий голос возле правого уха. Резко повернул голову – так, что шейные позвонки хрустнули. Луч фонаря заметался в тёмном помещении.

– Ты убил немало головастиков, Макар. Раскроил им головы своей трубой, переломал кости. Ты убийца! Но они ведь не люди, правда? А потому их тебе и не жалко. Ты убивал их с удовольствием. Помнишь, как раскалывались их черепа? Помнишь?

Макар с трудом сдержал рвущийся из груди стон. Этот голос был похож на голос его жены, но в нём ощущалось что-то невыносимо холодное, как эхо, отражённое от кафельных стен морга. Этот голос причинял почти физическую боль, он давил на голову изнутри, заставлял скрежетать зубами. И ему хотелось возражать, кричать, что всё это ложь, что каждое слово про несчастных головастиков – враньё, потому что он не получал никакого удовольствия, когда их убивал! Но он держался, потому что чувствовал: если начнёт возражать, спорить, то этот голос поймает его в ловушку и затянет в водоворот безумия. Лучше игнорировать, делать вид, что никто не шепчет над ухом. Тем более, там ведь действительно никого и не было! Всего лишь галлюцинация, подлая шутка разума.

Взяв себя в руки, Макар взглянул на Риту.

– Всё нормально. Пойдём.

Они проследовали по ещё одному короткому коридору и, выключив фонарики, вошли в широкий холл с большими оконными проёмами. Снаружи расхаживали два бледных монстра, они словно чувствовали, что в здании укрылись люди и ждали, когда те выйдут наружу, чтобы растерзать, раздавить. Прижавшись к стене, Макар с Ритой мрачно глядели на фигуры за оконными проёмами.

– Подождём немного, – решила Рита.

Макар кивнул, снова услышав голос:

– Вы явились сюда, чтобы убивать. Красноглазые головастики всего лишь несчастные больные существа, они не заслуживают того, чтобы их уничтожали, как бешеных собак. Этот ты, Макар, пришёл на их территорию, ты пришёл в их дом и теперь убиваешь, убиваешь, убиваешь! Твои руки в крови! Ты их уже никогда не отмоешь от крови!

Макар прикусил губу, ощутив боль. А потом он увидел возле противоположной стены Катю. Она стояла с зонтом в руке и улыбалась, но то была улыбка змеи. В глазницах что-то шевелилось, пульсировало.

– Твои руки в крови. Ты и есть настоящее зло, Макар. Ты и твоя подружка. Вы пришли, чтобы спасти город? Но это от вас его нужно спасать! От вас!

Щека Макара нервно дёрнулась. Он как мантру начал мысленно повторять слова: «Это всё в моей голове! Нет никакого голоса! Всё в моей голове! И это не Катя там стоит, она умерла три года назад!..»

По противоположной стене сверху потекли кровавые потоки, они словно просачивались из невидимых щелей и тягучим каскадом сползали к полу. Катя ухмыльнулась, продемонстрировав кривые жёлтые зубы, с лица начала отваливаться плоть. Брезент зонта старился, выцветал, в нём образовались дыры, которые расширялись, будто под воздействием кислоты. Скоро от брезента остались лишь драные лоскуты, висящие на металлическим каркасе.

Макар не желала всё этот видеть, но был не в силах ни потупить взгляд, ни закрыть глаза. Он оцепенел, ощущая, как в груди разливается холод. К горлу подкатила тошнота, спина взмокла.

– Я – прах, Макар, – шёпот донёсся словно бы сразу отовсюду. – И ты скоро тоже станешь прахом, если не уберёшься отсюда. Уходи и больше не возвращайся. Живи, как раньше жил, забудь о нижнем слое и о своей глупой подружке. И ты снова обретёшь спокойствие.

Он ещё сильнее прикусил губу – так, что кровь выступила, а перед глазами замелькали белые пятна. Поднёс дрожащую руку к ранам на затылке, надавил пальцами, добавив порцию боли. Это помогло. Фигура Каты стала прозрачной, а потом она заколыхалась, точно туманная дымка под порывом ветра, и исчезла. Пропала и кровь на стене. Макар тяжело вздохнул, взглянул на Риту. Та стояла, зажмурившись, уголки её губ подрагивали. Он понял: она сейчас борется с собственными демонами.

– Рита.

– Со мной всё в порядке, – было видно, что она через силу заставила себя выдавить эти слова. – Всё в порядке, Макар.

Странница вела машину, петляя по городским улицам и прислушиваясь к своим ощущениям. Рядом, на пассажирском сиденье, через новенькие затемнённые очки в лобовое стекло глядел Блох. Его бледное лицо походило на гипсовую маску. Он почти оправился после драки с Макаром, раны полностью затянулись, коготь-стилет, правда, отрос только наполовину, но даже в таком виде тот способен был пронзить человеку грудь и сердце.

– Тревожно мне что-то, – уже не в первый раз за последний час пробормотала Странница. Беспокойство на неё накатило, как только они въехали в город. С чего бы? Вроде бы всё в порядке, но было ощущение, что должно что-то плохое случиться. Это мешало улавливать эмоции. Ну как в таком состоянии находить больных, нуждающихся в помощи людей?