– Ядовитая слизь! Вот же чёрт, забыли самое главное, – покачал головой. – Нет, Рит, мы всё-таки с тобой те ещё лохи!

– Это отличная примета! – встрепенулась она. – Если забыл взять что-то важное – жди удачи. Как тебе такое, а?

– Просто шикарно.

Они вернулись в квартиру, переместились из нижнего слоя, забрали с балкона контейнер и вернулись обратно. С минуту стояли с задумчивым видом: а не забыли ли ещё чего? Придя к выводу, что взяли всё, что нужно, вышли на улицу и зашагали к южной части города. Скоро к ним присоединился Лыба, успевший за это время где-то спрятать сумку с вкусностями.

– Там Дамер, – указал он на пятиэтажный дом. – Убить Дамера!

– Нет, Лыба, не сейчас, – Рита потрепала его по голове. – Мы к Бу-Ка идём и время на других паразитов тратить не будем. Дамер подождёт.

– Бу-Ка! – прошипел головастик. В его глазах отразился страх. – Убить Бу-Ка?

– Да, братишка, – подтвердил Макар. – Мы идём убивать чёртового Бу-Ка. С нами пойдёшь?

Лаба сгорбился, виновато потупил взгляд и ничего не ответил. Какое-то время он шёл с поникшей головой, потом куда-то убежал.

– Ты не думай, он парень отважный, – заверила Рита. – Все головастики отважные, кроме наркоманов. Но они просто не могут пересилить себя, чтобы войти в ауру опасных паразитов. Это, как мне кажется, выше их сил. Вот и на территорию Бу-Ка они не в состоянии войти.

Макар посмотрел на Риту.

– Да я ж без претензий. Ни к Лыбе, ни к другим головастикам. Никого не осуждаю. Сами справимся. А головастики и так вчера пострадали из-за пса. Хватит с них.

Рита коснулась его руки.

– Я гляжу, ты к ним проникся.

– Трудно вообще-то к ним не проникнуться, – усмехнулся Макар. – Особенно после того, как мне зубастая девчушка ветку с ягодами подарила.

Минут через сорок они подошли к южной части города. Чёткой границы, за которой начиналась территория Бу-Ка, не было. Пятна плесени на земле и стенах зданий выглядели, как какая-то призрачная эктоплазма, но дальше пятна обретали плотность, цвет. Утро нижнего слоя выдалось ясным, однако лучи солнца как будто терялись в ауре паразита. Дома, деревья – всё было мрачным, застывшим, в воздухе стоял приторный запах увядания.

– Нам нужно пройти всего полтора километра, – сказала Рита. Она с тревогой вглядывалась в оконные проёмы, словно опасаясь, что из них вот-вот начнут выбираться какие-нибудь жуткие твари. – Всего полтора километра. Это ведь пустяки, верно?

Макар не услышал в её голосе прежнего оптимизма. Да и у него самого решительный настрой пошёл на спад. Всё из-за тишины и безмятежности на территории Бу-Ка, они отчего-то казались пропитанными ложью. А ещё этот запах. От него свербело в носу, он навевал мысли о стариках, доживающих свои последние дни в закрытом помещении.

– Пустяк, – подтвердил Макар, услышав в своём голосе фальшивые нотки.

– С этой стороны нам удобней всего идти к поликлинике, – заявила Рита. – У меня были разные варианты маршрутов, но этот – самый оптимальный. Много домов, мало открытого пространства.

Послышался гомон – по проспекту бежали головастики во главе с Лыбой, на некоторых были шапочки их упаковок.

– Проводить решили? – сказал Макар. Даже если головастики и не собирались идти на территорию Бу-Ка, он всё равно был рад их видеть.

Подбежав, Лыба взглянул на него, на Риту, нахмурил мохнатые брови и произнёс:

– Убейте Бу-Ка! – он топнул ногой. – Бу-Ка плохой! Мы ждать будем. Прямо здесь.

Кивнув, Макар поправил лямку сумки на плече, приосанился и первым зашагал в сторону поликлиники. «Всего полтора километра, – сказал он себе. – Пустяки!» Рита догнала его.

– Нам лучше держаться ближе к домам, – сказала она.

– Ты права, – согласился Макар, повернув к ближайшей пятиэтажке. Островки плесени он обходил, ему казалось, что если наступить на такое пятно, белёсая скверна впитается в подошву, перейдёт на ступню.

Они дошли до дома, зашагали вдоль стены. Впереди из-за трансформаторной будки выбежал головастик. Его шерсть была седая, клочковатая, в больших, испещрённых сеткой красных кровеносных сосудов глазах, горела злость. Несколько секунд существо глядело на Макара и Риту, затем мелко задрожало, ощерило пасть и заверещало, вспарывая когтями воздух перед своей перекошенной мордой. Красноглазый, наконец, умолк, развернулся и помчался прочь.

– Вот нас и заметили, – поморщился Макар. Он оглянулся. Головастики, здания и деревья за пределами границы – всё теперь виделось, словно через мутное стекло и казалось каким-то нереальным, словно образы из сна. Чёртов морок! Прошли всего сотню метров, а уже начинает твориться что-то непонятное.

Где-то за домами раздался приглушённый трубный звук, но не чистый, какой издавали пугала на нормальной территории города, а какай-то хриплый, надсадный. Рита поёжилась, встретилась взглядом с глазами Макара и, придав лицу суровое выражение, произнесла:

– Всё нормально. Идём дальше.

Он понял, что она даже мысли не допускает, чтобы пойти назад. Несмотря на страх.

Дошли до угла дома, пересекли тротуар, зашагали по площадке перед зданием крытого рынка. Макар подумал, что в их слое здесь сейчас много людей. Они снуют туда-сюда, болтают друг с другом о пустяках, кто-то возвращается домой с покупками. А тут, в нижнем слое, эта территория выглядела мёртвой. Именно мёртвой, закончившей свои дни после какой-то мерзкой болезни. Трупы домов покрыты белёсыми язвами, воздух пропитан гнилью. Макару казалось, что на территории Бу-Ка не могут существовать ни зима, ни лето, ни весна – только застывшее в вечности уныние, уродливая осень, которая отвратна самой природе. Сумеречная деревня и то выглядела более живой, чем южная часть города. Уставшей, дремлющей, но живой.

Стены крытого рынка были разрисованы, но художества эти были смазанными, выцветшими и поверх них, похожие на дохлых медуз, белели пятна плесени. Макар догадался, что ещё полторы недели назад, до появления Бу-Ка, тут находилось поселение головастиков. Сейчас же признаков жизни здесь не было заметно. Где головастики? Прячутся? У него появилось ощущение, что за ним и Ритой наблюдают. А может, на них сейчас смотрит сам Бу-Ка? От этой мысли холодок пробежал по спине.

– Гляди, – Рита указала битой на каменный нарост возле входа в здание крытого рынка. – Это паразит Мэнсон. Обычно он маскируется так, что его и не разглядеть, а тут он, похоже, в полной безопасности себя чувствует и маскировкой не заморачивается.

– Мэнсон, – пробормотал Макар. – Это тот, который…

– Да, тот самый редкий паразит, что в парке находился, когда твоя жена погибла. Мимо пройдём или уничтожим?

Он представил, что в этот самый момент десятки людей находятся под влиянием этого паразита. Как те, что когда-то проходили мимо скамейки в парке. Мэнсон пожирает эмоции, оставляя лишь самые низменные. Возможно, никто из-за него не умрёт, но… Этот паразит был для Макара олицетворением того, что он когда-то ненавидел. Олицетворением холодного равнодушного города.