и указывает на уже практически собранную конструкцию. Деревянный, вероятно достаточно тяжелый, помост. Два вертикальных столба, к которым, на высоте примерно полутора метров, прикреплены две доски с тремя полукруглыми вырезами, в соединении дающими три окружности: одна побольше — для головы, по бокам две поменьше — для рук.

— Ну что, есть идеи? Нет? Ну да ладно. Не буду врать, сам про эту штуковину узнал от нашего креативщика совершенно недавно. Да да. Или вы, хорошие мои, думаете, это я вам игры придумываю? Да что я вам, садист? Неет, за ваш развлекательный контент отвечает совершенно определенный профессионал, между прочим, уйму денег стоит. Знали бы вы, сколько шоу он на ТВ спланировал. Ну да не об том сейчас. В общем, давайте уже голосовать, кто за организаторов, кто против, баллы свои получите и приступим, мне аж самому не терпится.

Станислав вручил мне и Роману конверты и маркеры.

— Я хоть и понимаю, что вся наша задумка с основной игрой уже пошла к чертям собачьим и вы тут все в сговоре, но приличия соблюдите, хоть спина к спине встаньте, что ли.

Мы с Романом, переглянувшись, разошлись на пару шагов. Я быстренько нарисовал «да» и, вернув картонку в конверт, передал ее распорядителю. Через секунду свой конверт вернул Роман.

— Простите, но правила есть правила. Максим, вы подтверждаете, что приняли решение единогласно? — Станислав поворачивается ко мне и показывает мне мой же ответ. При этом он в ответ на мой кивок радостно, искренне смеется.

— Первая команда, вы подтверждаете, что решение принято единогласно?

После подтверждения Станислав, как будто между делом, торопливо произносит:

— Два «да», по баллу каждой из команд. Итого счет по итогам третьего дня игры по одному баллу у каждой из команд.

Театральным жестом Станислав выкидывает картонки за плечо и, вероятно для паузы, раскуривает сигару.

— Знаете, вот сейчас вот вспомнил. — Станислав смотрит на уголек, зашедшийся с одной стороны толстой, окутанной почти черным покровным листом, сигары. — Вот видите, сигара раскурилась с одной только стороны? Я как-то в баре спор курильщиков видел, у кого длиннее столбик пепла на сигаре останется и не свалится. Так вот, один джентльмен именно так вот сигару и раскурил. То, что она вот так вот по боку тлеет, так это оказывается признается за участие. Пепел есть? Есть. Значит можешь так хоть всю ее скурить.

Распорядитель вновь достает зажигалку и еще раз опаляет ногу сигары. Трясет рукой, распаляя уголек и только после этого делает затяжку.

— К чему все это? А вот к чему. Вы, друзья мои, напрочь нарушили наши планы. Ну вот кто, скажите мне, кто вас просил друг с другом общаться так плотно? Вы ведь конкурировать должны были. Сражаться. Спорить и ненавидеть друг друга. Ну в самом деле, ну что за детский сад? Откуда в вас это? Как вы могли свои деньги заработать, с такой-то степенью доверия к людям? Да да, Иван, царствие ему небесное, так хотел жить, что прям все-все про всех рассказал. — Затяжка, плотная струя дыма в воздух. — Ну да ничего. Как в сигаре, которую неправильно в начале раскурили, а в итоге это к самому длинному столбику пепла приводит. Идет всего третий день, мы еще успеем азарт испытать, адреналин. Ну что, пересаживаемся с детского паровозика на Американские горки?

На словах про Ивана мы с Романом непроизвольно переглядываемся и одновременно опускаем глаза. Оба виноваты. Капитаны хреновы.

Распорядитель делает глубокую затяжку и выпускает дым куда-то вниз, мощной тонкой струей, словно плотно сжатые челюсти даже не дают разомкнуть губы. А ведь он зол. И в обычные моменты не самые расслабленные брови чуть не козырьком сошлись над стеклами очков, ноздри, словно у скаковой лошади после забега, а губы наоборот, практически совершенно исчезли с лица.

Скорее всего, он сегодня ночью получил нагоняй от руководства, вот и пыжится теперь, себя накаляет. А для чего человеку себя в раж вводить? Для чего ему нас в каком-то нарушении планов обвинять? Скорее всего так он просто в своих собственных глазах себя оправдывает. А перед чем ему нужно самому себя оправдывать? Как же мне не нравятся мои выводы…

— Если кто искусством перформанса не интересуется, то я вам расскажу. Была такая художница сербская, и задумала она показать всем, что человек на самом деле только покрыт малюсеньким слоем цивилизованности и приличия. А под этим сусальным слоем сидит в любом человеке зверь. — Снова глубокая затяжка и тяжелое сизое облако в небо. — Поэтому ставки в сегодняшней игре простые. Самые простые, из возможных. Ты либо вон там, — распорядитель, не оборачиваясь, тычет себе за спину, в центр площади, где камуфляжи уже завершили строительство колодок и устанавливали вокруг конструкции низкие раскладные столы, — либо ты не там. И поверьте, лучше вам сегодня выиграть.

Грикор и Роман уже принимали участие. Грикор в первый, Роман во второй день. Наталья, я надеюсь, как и сказал вчера по этому поводу Роман, участвовать в мини играх не будет. Значит Сергей. Я и Сергей.

— И еще, дорогие мои, вынужден добавить. Вы все здравомыслящие люди, поэтому и в других отсутствия здравого смысла ожидать не можете. Тем более в нас, в организаторах. Мы вынуждены ввести некоторые дополнения. В принципе, если вы не планировали нарушить правила игры, вас они и не коснутся. Но так, для общего понимания, будьте в курсе, что отныне выход из игры будет наказываться не только лишением заклада, но и смертью. Ну правда, хорошие мои, мы столько средств на психологов, сценаристов и режиссеров потратили, что ваш отказ от участия — ну прям оскорбителен будет. Вы нас отказом сильно подведете. А оскорблять себя, и тем более подводить, мы не позволим. Ну и конечно, ваша смерть вас от исполнения ставки не избавит. Ваши родственники так же умрут. А в случае с Максимом Александровичем умрет его компания. Так что давайте уже, определяйтесь, кто от команд в руки богини Фортуны сейчас свою судьбу на ближайшие двенадцать часов отдаст.

Я и не заметил, как четверо охранников подошли и встали в полукруг. В руках у камуфляжей ружья, что-то не очень длинное и, судя по пристегнутым в районе цевья магазинам — многозарядное. Вечер перестает быть томным.

Камуфляжи встают в очень такой грамотный полукруг, широкий, перекрывающий секторами обстрела всех нас и не пересекающийся с ними. Все стоят к нам чуть боком, выставив вперед левую ногу. Мне вспомнились слова моего инструктора на стрельбище под Краснодаром, который говорил, что уходить от выстрела