И поэтому ему просто необходимо завоевать доверие северян.

И переубедить эту треклятую старуху.

В его действиях нет корыстного мотива, это он может гарантировать!

Вскоре они оказались у места, где в заборе образовалась внушительная трещина. Ротта подтолкнула Грегора к ней, приказывая пролезть через нее.

- Я лучше снова поверху пройду, - он сильно сомневался, что протиснется через эту прореху в стене.

- Уверены, Ваше Сиятельство?

Издевка в голосе старухи заставила графа Фаулза выговорить сквозь зубы:

- Уверен.

Проклятая старуха! Свалилась нежданно-негаданно ему на голову!

Хоть это и было низко, и Грегор прекрасно это понимал, но он решил отомстить ей напоминанием, что он молод, а она - давно нет.

Он взобрался на забор лихо и быстро, ловко перебрал ногами и спрыгнул не глядя вниз...

Вместо твердой земли ступни ощутили под собой нечто ужасно хлипкое и водянистое, раздался громкий всплеск, и отвратительная жидкая грязь метнулась вверх, облепляя графа Фаулза с ног до головы.

Он поморщился, чтобы теплые, как будто глинистые капли не попали в глаза. Попытался вытереть лицо, но, кажется, на нем не осталось ни одного чистого места.

Кое-как Грегор стер грязь с лица и оглянулся на старуху. Она стояла на неширокой дощечке, перекинутой через канаву, в которую он угодил. С одной стороны - щель в заборе, с другой - зеленистая лесная поляна.

- Вы могли бы предупредить, - буркнул граф Фаулз. Ему хотелось бы рыкнуть... Но он понимал, что сам во всем виноват. И все же... Было обидно.

- О, Ваше Сиятельство, но вы были так уверенны! - старухе явно доставляло неслыханное удовольствие то, как он перед ней оконфузился.

Грегор развел руками и хлопнул себя по бокам.

- Чего вы добиваетесь? - воскликнул он почти что с отчаянием, - хотели меня унизить? Пожалуйста, у вас получилось!

- Унизить? - Ротта хмыкнула и медленным шагом двинулась по дощечке. Ее лицо стало задумчивым.

- Я правда не понимаю, что вам от меня нужно. То что я сказал про княгиню и про себя - правда. Я ее друг. Хочу им быть, по крайней мере.

- Быть другом и хотеть им быть - разные вещи, - старуха подошла к краю канавы, по которой уж собрался карабкаться Грегор, и неожиданно протянула ему трость, предлагая схватиться за нее.

- Я и сам могу, - отмахнулся он от помощи.

- Вы прекрасно справились, когда сами прыгнули в канаву, - она легонько хлопнула кончиком палки по его грязному лбу, - хватайтесь, если предлагают. И не думайте лишнего, стойка у меня крепкая. Я ведь северянка.

Грегор раздраженно выдохнул. Не нужна ему ничья помощь!

Но старуха явно так просто не отстанет, и пришлось пойти на поводу. Неожиданно она действительно смогла удержаться, и граф Фаулз вылез из канавы.

- Ну что? Не умерли от того, что позволили мне помочь?

- Не умер, - холодно ответил Грегор.

- А что нужно сказать старушке Ротте?

Граф Фаулз нахмурился и беспомощно замотал головой. Во имя Святого, да что происходит?

- Когда люди кому-то помогают, их благодарят. Говорят «спасибо». «Спа-си-бо». Ну же, это совсем несложно!

Она общалась с ним, как с маленьким ребенком. Святой! Грегор чувствовал себя таким оскорбленным! Да и сдачу никак не дать - это же пожилая женщина!

И ему пришлось опять сдаться. Он уже готов был сделать, что угодно, только бы поскорее с ней распрощаться.

- Спасибо, - буркнул он тихо, почти с отчаянием в голосе.

Ротта демонстративно мотнула головой и цокнула.

- Помогать он собрался нашей любимой княгине. Как человек может кому-то помочь, если сам не умеет принимать помощь?

- Если вы хотите меня учить или воспитывать, то опоздали на десяток лет.

- Да, вы ведь у нас все на свете наверняка знаете. Такой весь из себя умный и расфуфыренный. Рожа, правда, вся в грязи, да ну это пустяки.

Нет, это уже ни в какие рамки!

- Как вы со мной разговариваете? Да вы хоть представляете, кто я такой? - Грегор завелся. Ему все осточертело. Это место, эта старуха, его идиотская затея, в которой, как сейчас казалось, не было ни малейшего смысла!

- А вы сами представляете, кто вы такой? - глаза Ротты блеснули, и в этом блеске показалось что-то магически пронзительное.

Грегор оторопел под действием странного, пугающего ощущения. Ему почудилось, что эта старуха видит его насквозь. Что она читает его мысли, видит его чувства... Причем даже лучше, чем он сам.

- Мне очень много лет, - вдруг заявила Ротта, - и я повидала много людей. Таких, как вы, в том числе.

- Таких, как я? Каких же? - злость, испуг и любопытство смешались в нем в странное сочетание.

Старуха качнула плечами, махнула рукой, разворачиваясь к графу спиной и призывая его последовать за ней, и на ходу выговорила:

- Вы двойственный человек. Хотите помогать, но не принимаете помощь сами. Смотрите на всех свысока, как будто вы лучше всех, но при этом я же по глазам вашим вижу, что вы себя ненавидите. Строите из себя всего такого независимого и уверенного и тут же пытаетесь доказать что-то бедной старухе, - она искоса на него посмотрела, - скажите, граф Фаулз, как часто вы проваливались в канаву, лишь бы что-то кому-то доказать?

Грегор стиснул губы, а затем нехотя признал:

- Частенько.

Старуха впервые за весь разговор улыбнулась мягко и посмотрела на него с добротой.

- Признаете это, значит, не все еще потеряно, - подытожила она.

Грегор промолчал и нахмурился. А ведь она... Она была в чем-то права. Двойственный. Это про него. Он был двойственным с рождения и оставался таковым и сейчас.

- Вам нужно определиться, кто же вы такой, - Ротта вывела его на проселочную дорогу. Недалеко можно было увидеть двух всадников и медленно плетущуюся за ними лошадку с пустым седлом.

Мэл и Ларри?

Старуха сунула два пальца в рот и громко свистнула. Всадники остановились, осматриваясь, потом увидели двоих на опушке и развернулись в их сторону.

- Граф Фаулз - это имя, а не человек, - Ротта посмотрела на Грегора с легким вызовом, - друг княгини - это уже человек.

Он ничего не ответил. Граф Фаулз - не было его именем в полной мере. Его титул - формальность, его фамилия - ненастоящая. Не унаследованная от отца, а пожалованная им.

А его дружба с леди Мирной... Пока что оставалась только в его мечтах.

«Двойственный», - мысленно повторил он вердикт Ротты и на этот раз без сомнения признал его чертовски верным.