— У нас ЧП, Петр Андреевич. В заводском клубе на танцах пьяные «волосатики» затеяли драку, поранили ножом хорошего парня, дружинника нашего Васю Егорова. Вряд ли выживет. Ножом орудовал Валерий Казаченко. Знаете такого?

— Как не знать — известный в округе дебошир. Задержали, надеюсь?

— В том-то и дело, что нет. Иначе бы не звонил. Скрылся. Может податься за границу — перспектива-то у него мрачноватая: угрожает высшая мера.

— Ну что ж, подготовимся к встрече.

Вскоре после этого пришла телеграмма из штаба части: заставе было приказано выставить дополнительные наряды и сообщались приметы Валерия Казаченко, которые, к слову сказать, и без телеграммы были хорошо известны всей заставе — этого белобрысого длинноволосого молодца, всегда неопрятного и нетрезвого, не один раз задерживали пограничники в тыловой запретной зоне.

Зимин понимал, что преступник, если он только надумает бежать за границу, попытается это сделать скорее всего на участке его заставы. Дело не только в том, что из поселка Горского сюда вели самые короткие и самые подходящие для преступника пути — параллельно шоссейной дороге вились по сопкам многочисленные тропинки и то и дело встречались плотные заросли кустарника, где в случае необходимости можно хорошо замаскироваться и отсидеться. Но еще и то надо было брать в расчет, что этот участок Казаченко знал лучше других — именно здесь несколько раз задерживали его пограничники то с грибной корзиной, то с рыболовными снастями...

Бабкин вопросительно смотрел на Зимина и ждал, что он скажет — как-никак, а первое слово всегда за начальником.

— Сегодня этим парадом будешь командовать ты, Сергей Николаевич. — Зимин отложил телеграмму в сторону, прихлопнув ее ладонью. — Так-то вот!

— При живом-то начальнике? Как это прикажете понимать, Петр Андреевич?

— Обыкновенно. Допустим, начальника нет — начальник болен. Принимай решение, отдавай приказ.

— Но обстановка-то ведь не учебная, а самая настоящая боевая!

— А не вы ли со старшиной Благовидовым и сержантом Барвенко организовали опеку надо мной? — усмехнулся Зимин, но сразу же стал серьезным. — Самостоятельности тоже надо учиться — я ведь не всю жизнь буду рядом с тобой. Действуй, Сережа, и не теряй времени — оно сейчас не наш союзник.

Как был похож в этот момент Бабкин на Володю Филимонова, бывшего заместителя Зимина и нынешнего начальника соседней заставы. Тот в свое время, когда Зимин в подобной обстановке предложил ему «командовать парадом», так же уставился на него растерянными глазами... Сейчас же, именно в эти минуты, лейтенант Филимонов, теперь левый сосед его, совершенно самостоятельно готовится встретить непрошеного гостя — к нему тоже пришла телеграмма из штаба, и она предупреждала, что преступник может попытаться нарушить границу не только на участке зиминской заставы, но и на правом фланге филимоновской. В точности таким же образом предупрежден и правый сосед Зимина, с той лишь разницей, что его особое внимание обращалось на левый фланг.

— Но перед тем как ты приступишь непосредственно к действию, я все-таки один вопрос задам, — сказал Зимин. — С чего следует начинать?

Бабкин пружинисто поднялся из-за стола, достал из сейфа крупномасштабную карту с участком заставы, размашистым движением отодвинул стул и плотно утвердился на нем. Глядя на карту, заговорил тем не совсем естественным голосом, каким читают:

— Преступника мы знаем, и потому можем предположить, что, где и какие действия он будет предпринимать. Казаченко по нескольку раз в двух различных точках вплотную подходил к контрольно-следовой полосе — вот здесь и здесь. Я не думаю, что участок он изучал специально для будущей попытки прорыва через границу. Но все-таки мог заметить, что граница в первой точке подходит близко к КСП. Триста метров — это не расстояние для молодого парня. Казаченко хотя и не отличается особой сообразительностью, но взять это в расчет может. Правда, местность здесь — ноги переломаешь: сплошь валуны. У второй точки граница подальше, но зато ровное поле, одним рывком можно преодолеть... Именно в районе этих двух точек и надо расположить наши дополнительные наряды. — Бабкин вопросительно посмотрел на Зимина.

— Не поглядывай на меня, Сергей Николаевич. Сказано ведь: командуй парадом! Имей в виду, ты сегодня и боевой расчет проведешь...

Боевой расчет — святая святых на пограничной заставе: он венчает прожитые и на нем же начинаются новые пограничные сутки. Каждый вечер в одно и то же время весь личный состав — офицеры, старшина, сержанты и солдаты — выстраиваются в две четкие шеренги.

Казалось бы, за двадцать пять лет можно привыкнуть к этой ежедневной церемонии, но каждый раз майор Зимин немножко волновался, голос его звучал звонче и напряженнее обычного: все-таки не что-нибудь, а боевая задача по охране государственной границы ставилась.

Приняв от Бабкина обычный рапорт о построении личного состава, он поздоровался, как это полагается, хотя за день и видел каждого по нескольку раз, и скомандовал:

— Лейтенант Бабкин, проводите боевой расчет!

Бабкин встал перед серединой строя. Зимин отошел чуть в сторону, готовый в любой момент прийти на выручку молодому заместителю, если тот растеряется. Но все шло так, как следует быть. Только, может, излишне нажимал Бабкин на голос: не столь ставил заставе боевую задачу, сколь старался получше сдать экзамен. Но вещи говорил правильные. На его месте Зимин, пожалуй, в этих же словах рассказал бы о происшествии в клубе поселка Горского и ожидаемой попытке преступника прорваться через границу, так же потребовал бы от всех нарядов особой бдительности.

Солдаты слушали Бабкина сосредоточенно: может, кому-то из них доведется встретиться с опасным преступником лицом к лицу и не далее, как этой ночью или ранним утром.

Зимин прошелся глазами по строю. Во второй шеренге стояли рядом три неразлучных друга, очень разные по характеру и внешности и в то же время очень похожие — горьковчанин Петя Жуков, москвич Валя Анпилогов, череповчанин Вася Ухов. Ровно неделю назад после боевого расчета эта троица друзей заявилась в канцелярию. Все трое остановились у дверей по стойке «смирно». Стоявший в середине Петя Жуков отчеканил сугубо официально:

— Товарищ майор, разрешите обратиться с разрешения командиров отделений?

— Разрешаю.

— Мы просим вас ходатайствовать перед вышестоящим командованием о направлении всех нас троих для прохождения дальнейшей службы на дальневосточной границе. Вот наши рапорта.

— Вон как! Всех