Мне же — повезло. Я шагала под северным ласковым солнцем в компании лучших друзей, смеялась и старалась не думать о том, сколько горя я принесла в прошлую ночь в чьи-то семьи. Друзья помогали.

Весна в Кроунице — звенящая, буйная в своих розовых вихрях, прохладная в сухой тени елей, пахнущая мхом, цветением, приключениями, — слепила глаза и радовала душу. Неожиданно я осознала, что такие простые моменты жизни и были моими любимыми. Что ничего — ни убийство, ни месть, ни даже власть не приносили мне такой радости, как обычная прогулка в компании близких людей. В этом свете моя одержимость Кирмосом лин де Блайтом казалось острой занозой в сердце, которую я никак не желала вытаскивать. Она вросла и даже пустила корни.

— Юна никогда не попадает впросак, — рассказывал Комдор Тефиде. — У неё всегда есть план, всё продумано заранее. Хочешь, расскажу, как мы однажды отделали Маффина так, что он звал на помощь мамочку?

Мы поднимались по пологой скалистой тропе Трескималя, то и дело останавливаясь у душистых кустов жимолости, чтобы полакомиться ещё недоспелыми кисло-сладкими ягодами. Залитые солнцем полянки вовсю зеленели буйной растительностью, скрывая каменистую горную почву.

— Он звал Ракель, — Мон пыхтел от подъёма, и на его замечание никто не обратил внимания.

— Мамочка, милая, спаси меня от банды изгоев, — увлёкшись, передразнивал Комдор. — Зачем ты родила меня тупым боровом?

Тефида расхохоталась. Кривляния Комдора и правда выглядели смешными, хоть и были далеки от правды. Я тоже улыбнулась и на всякий случай обернулась — не идёт ли кто следом? Вдруг Демиург явится прямо на глазах у банды? В кого он преобразится на этот раз? В разбойника, желающего поживиться кроуницколем в кишащих икша пещерах?

Что-то такое ядовитое, противное отравляло моё приподнятое настроение. Тревога или неуверенность. Замешательство. Я боялась, что перестала быть той, о ком с такой гордостью рассказывал Комдор. Будто бы твёрдая, непробиваемая кожа сорокиной дочери Юны Горст треснула, обгорела в пожаре Эльце, и на её месте появилась нежная, розовая и чувствительная… Ещё не до конца схватившаяся и болезненная.

Когда мы прошли мимо той поляны, где когда-то закопали трех разбойников, все дружно замолчали. И только Тефида тараторила свои студенческие сплетни, не замечая смены настроения.

А я даже шаг заметила. По спине пробежали мурашки от стыда и страха. Да что это со мной? Откуда эти сожаления? Отчего вдруг я превратилась в пугливого кролика? Тайные могилы под бурым откосом поросли травой и никак не выдавали своего присутствия. Там даже тел не осталось…

Но мне отчего-то дико захотелось повернуть обратно. Прямо сейчас убраться отсюда.

— Что-то не так? — Мон первым заметил мою медлительность. — Ты сегодня как будто… не с нами. Другая.

Он был прав. Пожалуй, я и правда была другая. Только вот эта другая не годилась больше не роль лидера. Нужно было взять себя в руки.

— Устала после тренировки с ментором, — соврала я, пожимая плечами.

И двинулась дальше — вверх по склону. Если выкажу слабину, сомнения — банда тоже начнёт сомневаться, а это ни к чему хорошему не приведёт. Они верили в меня безоговорочно. Они закопали трупы по моему приказу. Они стали преступниками. Почти такими же, как я. Как те, кого мы тогда убили. В те мгновения мне казалось, что мы — жертвы, и просто защищалась. Возможно, тогда так и было, но теперь…

«Теперь ты сама стала палачом», — сверкнул в руке кинжал.

В отражении мелькнули глаза стязателя — но не Кааса, а того, ещё юного, беззащитного перед моим смертельным росчерком… Секунду я пребывала в безумном забвении, пока не поняла, что снова вижу лишь своё отражение. Откуда-то из глубин души на меня смотрела та, другая, маленькая Юна, которая однажды стояла на краю туманной пропасти и мечтала никогда не становиться частью кровавого Квертинда. Маленькая Юна, которая жалела Гренку и была готова бороться за его жизнь… За любую жизнь. Сколько с тех пор я видела смертей? Сколько причиняла сама? Как далеко я сама была готова зайти в своей тьме?

— Смотрите! — взвизгнула Тефида. — Это они? Какие ужасные! Это же икша?

Я остановилась, как вкопанная. За своими рассуждениями я чуть было не забыла о цели подъёма. Впрочем, до пещер оставалось ещё шагов двести, не меньше, и можно было позволить себе расслабиться. Ведь икша раньше никогда не покидали сырых шахт… Почти никогда.

— Вы тоже это видите? — уточнил Куиджи.

— Пресвятая Девейна, — запыхтел Мон.

У отвесного склона, прямо у основания, чернела свежей землёй лысая полянка — голый кусок чистой земли, как будто выжженной. Ни травы, ни кустарников, ни даже деревьев… Почва шевелилась, как огромный муравейник, перемещалась волной и росла в размерах, расширяясь во все стороны. Не десятки — сотни икша сметали всё, что попадалось им на пути: даже камни они были бы ради сожрать, если б те не были слишком крепкими для острого ряда клыков.

Коричневый рой тянулся из пещер, толпился на откосах, падал с отвесных камней. От бесконечного мельтешения я даже не успела запаниковать — глаза обшаривали привычное окружение, а мозг отказывался верить в увиденное.

— Они ужасные, — с бесконечным восторгом в голосе прошептала Тефида.

Надо было ей что-то ответить.

Надо было сказать, насколько опасны икша… По крайней мере, в таком количестве. Схватить за шиворот и немедленно убежать с Трескималя. Сообщить обо всём в академию. Надо было снова стать настоящим лидером банды и принять верное решение… Но я стояла молча, разделяя ужасающий трепет перед проклятием Крона и всё ещё пребывая мыслями в своих самокопаниях. И только тихо ухнула, когда безумная девчонка вытащила кинжал и с громким, истошным криком кинулась прямиком к ближайшему зубастому монстру. Размашистый удар рассёк череп грязекровки, обдав Тефиду ядовитой слизью.

— Кккуда?… — только и успел прошептать Мон.

Мы все дёрнулись следом, но резко остановились — застыли в мгновенном осознании беды. Куиджи прижал к себе свою набитую пергаментом сумку. Готова поклясться, я слышала, как стучали его челюсти.

Коричневое бормочущее море волной двинулось на источник звука — к юной первокурснице, сияющей счастливой улыбкой победительницы. Ветер ласково прошелестел над камнями и донёс хорошо известные мне запахи — надвигающейся битвы и грядущей смерти. Я снова очутилась в заведомо проигрышном бою, из которого нет спасения. Поэтому отступила, растерявшись, и замотала головой. Струсила. Или впала в отчаяние. В следующий миг сдавленно крякнула Тефида — то ли от боли, то ли от неожиданности — один из грязекровок взобрался по головам собратьев и прыгнул сверху — вцепился прямо в девичье лицо, заглушив крик.

— Вытащу её, — спокойно и ровно проговорил Нед.

Он обнажил оба клинка — меч и безымянный кинжал и, тихо ступая, оказался рядом с Тефидой. Блеснула сталь, мгновенно напитываясь коричневой кровью икша. Комдор действовал чётко, разумно и быстро. Он не раздумывал о том, что шум битвы уже привлёк новую стаю зубастых головастиков. И даже не сбросил первого монстра, вонзившего в бок Неда острые клыки: в азарте битвы парень продолжал раскидывать прибывающих икша, стаскивал их с Тефиды и пытался удержать равновесие. А я… по-прежнему стояла как вкопанная.