Регина Павловна взяла из моих рук чашку и, прихлебывая кофе, повела рассказ.

– …Первой у меня появилась Ольга Якименко с заявлением, что ее дочь убийца и надо что-то сделать, потому что девчонка опасна. В милицию они с мужем обращаться не хотели. Последнее дело с трудом замяли, заплатили следователю, да и позор им не нужен.

– Сели мы с Ольгой рядком, поговорили ладком. Потом я с глазу на глаз поболтала с Наташей. По результатам беседы пришлось связаться с матерью Елизаветы. И вот что выяснилось. Наталья с Лизой до смерти боятся старших, которые, преисполнившись добрыми намерениями, хотят, чтобы дети стали отличницами. А у тех не получается, девки ленивые, прогульщицы, вруньи. Наталью дома постоянно избивают, поэтому она писается во сне и за это получает еще больше. Ее отец полный идиот, очень жестокий человек, считает, что дочь нарочно прудит лужи по ночам, чтобы от нее перестали требовать отличные отметки. А Вера Валькова сюсюкает с дочкой, пальцем ее никогда не трогала, поет о своей любви к чаду, но шантажирует Лизу рассказами о своей скорой смерти. Мол, умрет она потому, что дочь не желает осваивать школьную науку. То есть родители у обеих девчонок были кретины. Ну а разве от дураков Эйнштейн на свет появится? Ну, может, на миллиард семей в одной такое и случится, у остальных отпочкуется симбиоз мамы и папы, то бишь жестокая дура. Что и вышло.

Одновременно я могла взять в работу троих детей. Лизавета ко мне после школы приходила, а Наташу родители отдали мне на полный пансион. Почему супруги Якименко сбагрили с рук дочурку? Отвечу чуть позднее.

Мне понадобилось не так уж много времени, чтобы вытащить из этих двух девчонок правду о тех конфетах. Сейчас поведаю ее.

Приближался конец полугодия, и подружкам светили шаткие четверки по всем предметам, а вот по русскому языку им точно предстояло получить в лучшем случае тройки, а скорее двойки. Обе красавицы отлично понимали: если в их дневниках появятся неуды, не будет им ни елки, ни подарков, ни конфет, ни веселых каникул. Нату отец измордует ремнем, а Лизу мать запрет в комнате и будет стонать, плакать, говорить о близкой смерти.

Итоговую оценку Шляпин собирался выставить после контрольной, о чем и сообщил на уроке:

– Учите как следует слова и правила, я приготовил непростые задания. Лентяев спасет только моя болезнь – вот если вдруг я подцеплю грипп, контрольная не состоится, и отметку тогда я выставлю по итогам полугодия.

Наташа подошла к учителю и уточнила:

– У нас с Лизой в журнале по шесть троек и одной двойке. Мы какую отметку в полугодии заслужили?

– Ты, похоже, невнимательно меня слушала, – укорил девочку Евгений Олегович, – все зависит от контрольной. Напишете на «удовлетворительно», значит, то же самое появится в итоговой графе. Не справитесь с заданием – двойка будет вполне справедливой оценкой.

– Это нечестно! – рассердилась Якименко. – Нельзя неуд ставить, когда есть шесть троек и всего две пары!

– Оценка за итоговую работу весомее остальных, потому что контрольная дается по всему пройденному материалу и полностью выявляет знания ученика, – терпеливо объяснил Шляпин. – Да, вы в разное время получили свои троечки, но они мало чем от двоек отличаются, натянул я их вам. Вместо того чтобы пустые разговоры вести, лучше идите домой и готовьтесь к диктанту.

– Это несправедливо, – ныла Наташа.

– Жизнь вообще жестока, – усмехнулся учитель.

– А если вы заболеете, контрошка не состоится? Нам выставят тройки? – уточнила Якименко.

– Да, – подтвердил словесник. – Но не стоит рассчитывать, что завтра меня свалит недуг. Даже если поднимется температура и начнется кашель с насморком, все равно я непременно приду на работу. Уж и не знаю, что меня остановить может. Инфаркт? Но его не будет, потому что у меня абсолютно здоровое сердце.

Наташа выбежала в коридор и передала Лизе содержание разговора. Подружки приуныли, понимая, что знаний им даже на единицу не наскрести, ученицы Якименко и Валькова по русскому языку заслужили ноль. И что было делать?

Школьницы пошли к Наташе домой. Родителей, как обычно, не было. Мать Лизы тоже находилась на работе. Девочки сели… Нет, не за уроки. Они не стали зубрить сложные слова, повторять правила. Одноклассницы рассудили вот как: за пару часов им никогда не освоить материал, значит, завтра обе получат «бананы», родители их сурово накажут, каникулы насмарку, а если так, то надо себе сегодня устроить праздник.

Лентяйки залезли в коробку, где мать Наташи держала деньги на хозяйство, сбегали в ларек, купили мороженое, потом порылись в видеокассетах, которые Ольга с Николаем брали в прокате, и сели у телика…

Регина Павловна прервала рассказ и ткнула в меня указательным пальцем.

– Как вы думаете, каков был сюжет голливудского детектива?

– В нем шла речь о преступнике, который отравил продукты в супермаркете? – предположила я.

– Молодец, возьми с полки пирожок, – похвалила меня психолог. – И что совсем не характерно для продукции американской фабрики грез, у фильма оказался отнюдь не радостный конец – полиция так и не смогла вычислить преступника. Зрителю-то было ясно, что злодейка – жена одного из героев, а вот следователь не догадался. Ну? Понимаете?

– Девочки решили отравить Шляпина, – ответил Макс.

– Нет, нет, нет! – закричала Елизавета. – Мы и в мыслях не держали такого! Подумали: вот бы у него начался понос. Очень сильный, чтобы этот гад прилип к унитазу. Побежали в аптеку, спросили у провизора: «Тетенька, от каких таблеток человек дристать начнет?» А фармацевт как закричит: «Ах вы, хулиганки! Что придумали? Кому гадость сделать собрались? Сейчас в милицию позвоню, вас арестуют!» И мы убежали.

Лиза прижала руки к груди.

– Честное слово! Только хотели ему неприятность с желудком устроить!

– Где же вы раздобыли сильнодействующий галлюциногенный препарат? – изумилась я. – Да еще такой, который в России не водится и стоит бешеных денег?

Лиза опустила голову.

– Его Наташа принесла, сказала, что это очень сильное лекарство, от него сразу засыпают. Ее мать им пользуется. Причем прячет упаковку, да Натка знает где. И тогда же она выдала идею – надо купить любимые конфеты учителя и налить в них снотворное. Когда я увидела, что у нее в руках, то очень удивилась – маленькая такая штучка, вроде пластикового пакетика с жидкостью. Я сразу спросила: «А как же мы лекарство в конфеты нальем? Крышку-то снять не сможем, там ведь целлофан натянут». Натка объяснила: «Все очень просто. Я положу пакетик с лекарством себе на ладонь, он маленький, его видно не будет, потом возьму коробку и надавлю на нее рукой. Из пакетика выскочит крохотная игла, раствор попадет внутрь. Надо будет лишь потрясти упаковку, чтобы на все конфеты немного попало. Понадобится совсем чуть-чуть. Мама этой штуки каплю берет и в воде разводит, а мы побольше используем, чтобы Шляпин покрепче захрапел».

– Вот почему Наталья трясла в руках коробку, – догадалась я.