Сергей поднял руку.

– Это я.

– Кто такая Лариса? – продолжала я. – Это супруга Евгения Олеговича Шляпина, красавца, поэта, учителя русского языка в школе, где грызли бетон знаний Лиза и Наташа. Кстати, по словам классной руководительницы Варвары Филипповны, Валькова и Якименко сидели за одной партой и вечно болтали. Когда я встретилась с Нерлиной первый раз, речь о подругах Натальи не заходила. Но я вторично съездила к бывшей преподавательнице и конкретно спросила: «Помните Елизавету Валькову?» Учительница мигом ответила: «Ох, она у меня цистерну крови выпила. С виду паинька, воды не замутит, вежливая, скромная, а на самом деле сборище пороков».

– Да мне десять лет всего было! Какие такие пороки у ребенка? – заорала Лиза.

Я сделала вид, что не слышала ее возгласа.

– Прежде чем все полюбуются видео, надо рассказать о коробке конфет, смерти Евгения Шляпина и других людей. Виктор, вам слово…

– Наталья отравила столько людей? – ахнул Никита, когда Глебов замолчал. – Ну это… это… просто слов не подберу… Лизка, ты знала правду?

– Конечно, нет! – взвизгнула его жена. – Сейчас все вспомнила. Да, мы сидели рядом, вместе домой ходили. У меня матери никогда дома не было, и Наташкины родители постоянно где-то шлялись. Мы вместе уроки делали, то у нее, то у меня. Предки нами совсем не занимались, а требовали хороших отметок. Натка вечно в синяках ходила, ее отец ремнем нещадно лупил. Заглянет в субботу в дневник и давай поясом с пряжкой махать. Очень хитрый был, по заднице лупил, чтобы никто не видел следов. Наташа никому про побои не говорила, только я знала. До крови папаша дочь мутузил, она его боялась страшно. Меня мамахен физически не уродовала, морально добивала. Увидит двойку и нудит: «Я больная, одинокая, нервная, из-за твоей успеваемости, из-за стресса, с плохими отметками связанного, скоро умру, ты сиротой останешься, в детдом попадешь, там все будут тебя насиловать». Зудит-зудит, потом как взвоет: «Телевизор месяц не смотришь, сладкого не ешь, денег ни копейки не получишь!»

Лиза поджала губы, но не замолчала, продолжила:

– Сначала я пугалась, на шею к ней бросалась с криком «Мамочка, не умирай!». Потом сообразила, что она совершенно здорова, ну и перестала трястись. Она истерит, я стою, голову на грудь опущу и думаю: «Как мне пятерочницей-то стать? Не понимаю же математику, и все. Почему мать репетитора мне не наймет? Почти ко всем одноклассникам учителя на дом ходят, а ко мне нет». Затем другая мысль в голове укрепилась: «Когда эта дура наконец помрет? Вот мне счастье тогда будет! Уж лучше в детдоме изнасилованной жить, чем ее вой ежедневно слушать».

– Боже! – закатила глаза Екатерина Андреевна. – Никита, она монстр!

– А кто меня им сделал? – спросила Лиза. – Мать родная.

– Теперь, когда мы узнали о крепкой дружбе между Якименко и Вальковой, давайте посмотрим видеоматериалы, любезно предоставленные господином Бурковым, – предложила я и щелкнула пультом. – Итак, день смерти Евгения Шляпина и нескольких учительниц школы. Шесть тридцать утра. Смотрите – Наташа в круглосуточном супермаркете. Девочку хорошо видно, она идет вдоль полок. Вот берет коробку «Цукерзюс», протирает пальцами целлофан – наверное, он запылился, – старательно так очищает коробку и, вертя ее в руке, идет к кассе. Совершенно не скрывается, никакого шприца не вынимает. Оплачивает покупку и удаляется. На основании этих кадров мы можем сделать вывод: Якименко просто приобрела шоколад, который любил преподаватель. Когда Наталью задержали, следователь запросил видео охраны, изучил его и подумал, как мы сейчас: девочка случайно взяла коробку, которую отравил «мститель». Якименко отпустили. Позже погибли сотрудники магазина посуды, которые ели такие же конфеты из того же супермаркета. И вот вам новое видео.

Я снова щелкнула пультом.

– Шесть тридцать утра. В супермаркете, несмотря на ранний час, полно народа. Почему? С шести до семи магазин делал скидки на продукты, на некоторые они достигали семидесяти пяти процентов. Каждый день в сейле участвовали разные товары. Сегодня задарма сливочное масло, а завтра оно ого-го сколько стоит, зато за копейки купите банку крабов. Продавая себе в убыток деликатес, торговая точка получала ощутимую выгоду за счет увеличения цены на что-то другое. Ну, например, те же крабы вы сегодня отхватите по цене пачки самого дешевого печенья, зато стоимость молока, кефира, гречки взлетела до небес. Супермаркет находился у метро, люди утром бежали на работу и не упускали возможности заскочить проверить, что сегодня продают по скидке. Молодые мамы, пенсионеры, студенты, малообеспеченные люди – все хотели сэкономить. Поэтому с шести до семи в супермаркете роились толпы. Администрация не объявляла, на что сброшена цена, сотрудники улыбались посетителям: «Ищите этот товар сами».

– Вот сволочи! – ожила Екатерина Андреевна. – Это они специально, чтобы люди по залу скакали и еще чего-нибудь схватили.

– Ну да, – согласилась я, – просто и эффективно. Внимательно смотрим видео. Отдел конфет. Люди. Вот мальчик в темной куртке. На голове шапка, закрывающая волосы и уши. С ним еще один пацанчик. Лиц детей мы не видим, потому что они надели карнавальные маски. До Нового года остается всего ничего, многие развлекаются таким образом, если посмотрим на толпу, то увидим ребят с бородами-усами, кого-то в красных колпаках, дети веселятся в ожидании праздника. Один из наших ребят вроде случайно задевает стеллаж с банками, жестянки рушатся на пол, раскатываются, второй начинает их поднимать… Внимание! Видите? Первый хватается за коробку «Цукерзюс», она падает, мальчик ее подбирает, вытаскивает из кармана варежку, начинает вытирать целлофан. Ну да, упаковка ведь могла запачкаться. Потом он кладет ее на место, и дети мирно уходят. Стоп-кадр. Обратите внимание на их кроссовки. Они зимние, оторочены мехом. Видите?

– Ну да, розовые, на задниках надпись «Хелло, Китти», – сказал Юрий Михайлович, – у второго такие же. Постойте, это же девочки! Ни один парень розовую обувь с мехом, да еще с надписью про кошку, не наденет.

– Изучите их рюкзаки, – попросил Макс, – там на карманах картинки.

– Хм, те же кошки, – констатировала Екатерина Андреевна.

– Отлично. Смотри фото класса Варвары Филипповны, которое было сделано за два дня до смерти Шляпина. Раз в году незадолго до прихода Деда Мороза родители нанимали фотографа. Центральный холл. Дети еще без верхней одежды, но уличную обувь они уже обули, стоят кто в сапогах-ботиночках, кто в зимних кроссовках. Вот Наташа, вот Лиза, у обеих на ногах розовая спортивная обувь, на мысках написано: «Хелло, Китти!» А теперь давайте вспомним, чем закончился мой первый разговор с Нерлиной. Учительница объяснила, каким образом директор смог от нее избавиться, почему она все же написала заявление об уходе. Одновременно с гибелью Шляпина и других педагогов случилось еще одно событие, на которое тогда никто не обратил внимания из-за трагедии. Двое мальчиков из класса Нерлиной занимались в школьной спортивной секции, тренировки проводились с шести до восьми вечера. Так вот, эти ребята, вернувшись в раздевалку, не нашли своих вещей. У них пропали брюки, пуловеры, куртки, остались только ботинки.