Далее, радиосредства. Но их ставили в корпус Захарова. На все ВВС не хватит. Нужно самим делать радиостанции. РЛС с консервации для нас хороши. Пушки авиационные.

Дивизию Захарова, пока стояла под Вязьмой, ПАРМ союзников неплохо модернизировал. Но не все мы можем повторить. Например, титановую броню. У меня все.

– Хорошо товарищ Шахурин, поняли мы вашу печаль и ваши мечты. Они не только ваши, поэтому советский народ сможет их решить и осуществить. Главное, чтобы за мечтами вы не забыли о сегодняшнем дне. Товарищ Носенко, вам слово.

– Ну, нашему наркомату не передали ни одного линкора, крейсера или авианосца. Даже бронекатера – и того не дали. Первых по причине размеров, последних по причине изменения характера войны на море. В пределах видимости у союзников применяют оружие, наверно, одни только пограничные сторожевики. Остальные оперируют дистанциями минимум в десятки километров, но чаще – в сотни. Говорю по-сухопутному «километры», чтобы всем понятней было. То есть артиллерийский бой у них – это как штык или саперная лопатка пехотинца. Крайняя мера.

Тем не менее, судя по докладам коллег, наш наркомат на новинки, которые можно использовать прямо сейчас, самый богатый. Перечислю: документация на минно-торпедное вооружение, подходящее для нас, оборудование для кораблей и подводных лодок, снятое при списании и разделке, и, наверное, самое полезное сейчас – корабельные РЛС последнего поколения артиллерийских кораблей. А к ним и системы управления огнем, в том числе и зенитным. Так что сейчас наши подлодки и корабли оборудуются совершенными гидроакустическими и радиолокационными станциями. Приходится, конечно, переделывать и подгонять многое под это оборудование. Но оно того стоит. В таких условиях системы ПВО на крупных кораблях от эсминца и больше гарантируют успешную борьбу с существующими самолетами. И такие комплексы ПВО, устаревшие для союзников, нам передаются. Из перспективного – получили чертежи дизель-электрических подводных лодок проектов 611-го, 613-го и последних артиллерийских крейсеров серии 68-бис. Это послевоенные проекты, и эта документация сократит нам время в производстве также после окончания войны.

По итогам совещания было принято несколько принципиальных и важных решений, определяющих главные направления деятельности наркоматов, и приоритетность закупок необходимого оборудования и материалов у союзников.

15 мая 1942 г.

Волховский фронт

Рокоссовский встретился с Ершаковым только 15 апреля. Их обоих с начальниками штабов вызвали в Москву. Встретились они у входа, придя к назначенному времени. Там же оказался и их старый знакомый – генерал Захаров. Тоже генерал-лейтенант. Тоже с начальником штаба. Увидев обоих командармов, тот обрадовался.

– Нам опять с вами геройские подвиги предстоят!

– А ты не рад? – здороваясь, поинтересовался Ершаков.

– Рад! Еще как рад! Я теперь – о-го-го! Немцев с неба точно сгоню.

– А у твоей дивизии сил на это хватит? Или, судя по званию, ты уже комкор? – вступил в разговор, пожимая руку Захарову, Рокоссовский.

– Ошибаешься! Ставкой было принято решение для прикрытия с воздуха ваших армий создать воздушную армию. Пятую воздушную армию! И мне доверена честь ею командовать.

– О как! Поздравляю! – оживился Ершаков, обнимая и похлопывая Захарова по плечу.

– Да! Видать, действительно нас ждут серьезные дела! – также пожимая руку командарму летчиков, протянул Рокоссовский.

– А ты думал, тебе фанерные танки дали? В игрушки играть? Сейчас, я так думаю, нам все разъяснят. Пойдемте, товарищи командармы, – выбрасывая в урну папиросу, подвел итог разговору Ершаков, – а то опоздаем.

Документы предстоящей операции к этому моменту уже были подготовлены в Генштабе. Присутствие командования 16-й и 1-й Гвардейской армий требовалось для уточнения отдельных моментов в привязке к возможностям их соединений. С летчиками согласовывались вопросы взаимодействия. Из-за секретности командиры подчиненных корпусов и дивизий должны были быть посвящены в детали только по прибытии на фронт. Однако была серьезная опасность раскрытия факта прибытия на фронт двух сильнейших армий РККА. Контрразведка в целях безопасности прошерстила весь персонал железных дорог, по которым должны были перебрасываться армии, но стопроцентных гарантий дать, естественно, никто не мог. Кроме этого, существовала и немецкая воздушная разведка, и войсковая. Немцы наверняка приглядывали за ближайшими узловыми станциями фронтового снабжения. Решено было провести частные армейские наступательные операции силами 2-й ударной и 59-й армий. Под это дело из тыла этим армиям перебрасывалось несколько свежих дивизий. Вот эти дивизии и планы по их использованию предполагали аккуратно засветить перед немецкой разведкой. И чтобы разночтений не было – наступать они должны были именно на тех участках фронта, где и должны были наносить удары 16-я и 1-я Гвардейская армии. Одновременно эти частные наступления были фактически разведкой боем.

Первые эшелоны армий должны были начать движение из мест дислокации в ночь на первое мая. Эшелоны должны были двигаться только ночами. На день их прятали в лесные тупики, специально построенные на маршруте движения. 1-я Гвардейская армия разгружалась на тупиковой рокадной дороге, отходящей от станции Малая Вишера, в тридцати километрах от линии фронта. Кавалерийские полки после этого лесными дорогами уходили на запад, сосредотачиваясь во второй линии 2-й ударной, части которой в это время дрались с немцами на плацдарме в районе Мясного Бора, пытаясь его расширить.

Станцией разгрузки 16-й армии был райцентр Будогощь. Операцию по сосредоточению корпусов армий с воздуха прикрывала авиация Волховского фронта, наводимая РЛС армии генерала Захарова. Его летчики пока не показывались в воздухе.

В ночь с 14 на 15 мая на плацдарм 2-й ударной переправились передовые кавполки 1-го Гвардейского корпуса. Утро разбудило немцев грохотом артиллерийской подготовки нескольких сотен стволов. Одновременно по вскрытым позициям немецкой артиллерии нанесли массированные удары штурмовики Захарова. А дальше, в глубине немецкой обороны, над станциями и дорогами повисли бомбардировщики Ту-2. Районы работы штурмовиков и бомбардировщиков заранее блокировались специально выделенными группами истребителей. Плюс сами группы ударной авиации прикрывались закрепленными истребителями сопровождения. К такому повороту командование люфтваффе на этом направлении было не готово. Однако не все проходило гладко. Несколько экипажей бомбардировщиков из числа пополнения не выполнили требование отхода от цели в составе строя и, не дождавшись остальных, рванули на восток. Итог: пять из семи были сбиты, два самолета сели на вынужденную на нашей территории. Захаров был взбешен – командир эскадрильи был разжалован в рядовые летчики, а выжившие пилоты были переведены куда-то на Дальний Восток.

В девять ноль-ноль спешенные полки кавалеристов и пехота 2-й ударной при поддержке артиллерии и штурмовиков перешли в наступление, расширяя плацдарм. В тот же час было начато строительство понтонного моста через Волхов. Воспрепятствовать этому противник не мог. Артиллерия, способная достать до переправы, была подавлена, а авиацию, если ей удавалось обойти заслоны советских истребителей, встречали корпусные зенитные полки. Основной задачей дня было расширение плацдарма в северном направлении и объединение с плацдармом 59-й армии в районе Грузино. В этот же день в тыл Волховского фронта началось перебазирование 2-й и 16-й воздушных армий, кроме этого, планировалось привлечь на время проведения операции и 6-ю воздушную армию соседнего Северо-Западного фронта. Группы управлений армий и дивизий, входивших в их состав, прибыли заранее и на этот момент уже были знакомы и с местностью, и с обстановкой на фронте. Накануне до них была доведены и задачи армий. Это был беспрецедентный шаг со стороны Ставки. Аналогов этому решению в истории, знакомой выходцам из XXI века, не имелось. Обычно воздушные армии закреплялись за фронтами и использовались только в их интересах. Здесь же Ставка, перебросив воздушные армии, осознанно ослабила Калининский и Брянский фронты и постаралась создать перевес в силах на главном для Красной Армии направлении. Риск был оправдан. Развединформации о планировании противником стратегических операций в полосах действий указанных фронтов не имелось. Логика была проста – даже если противник сумел скрыть подготовку к серьезным операциям, то авиацию, как самый мобильный инструмент войны, можно было вернуть в кратчайшие сроки.