Койт кивнул, показывая, что выслушал, и начал говорить сам.

– Я понял тебя, Мисшаа. Мы заберём их всех. Раз ты этого так хочешь.

Миша с облегчением выдохнул про себя – пронесло!

– За две руки молодых женщин ты отдашь Гото свою железную рубашку, он её очень хочет.

Мишка скривился, но промолчал. Просил всех – получи и не «жужжи» теперь. Старик между тем продолжил:

– Ещё он отдаст за неё всю медь… – Койт чуть помолчал, пожевал губы. – Но скажи мне, Мисшаа, что ты будешь делать, если завтра к тебе придёт ещё одна толпа баб и детей и попросится к тебе в род? Примешь? А потом ещё и ещё… Где ты возьмёшь столько охотников, чтобы их прокормить?

Мишка промолчал, потому как возразить ему было особо нечего. Можно было, конечно, сказать, что заставит их работать на земле, выращивая бобы и на себя, и на всех. Но хитроумный старик скажет, что они пришли в голодный год, да ещё зимой. Койт кивнул, подтверждая что-то сам себе.

– Ты умный, Мисшаа, но ещё дурак. Ты заботишься о чужих людях и со временем сможешь хорошо заботиться и о нашем роде. Но пока тебе рано. Хорошо, что я не собираюсь пока к духам предков, что живут подле Отца Солнце, – при этих словах он ухмыльнулся, ловко подхватил кувшин и сделал большой глоток. На Мишкиной памяти это был первый случай, когда старый Койт позволил себе пошутить. Однако есть некоторые вещи, которые надо было выяснить.

– Койт, – негромко проговорил он, – я совсем не хочу быть вождём рода…

Старик хрипло рассмеялся:

– А зачем, ты думаешь, тогда привёл тебя к саотам Отец Солнце?

Койт взял в руки кусок мяса, но есть сразу не стал:

– Но ты прав: пока тебе ещё рано, ты умный, но ещё дурак.