Солнце быстро садилось, я отчаянно искала поблизости хоть какой-то островок или скалу, за которую можно зацепиться, но все безуспешно. Спустя час безумной борьбы со стихией я вообще перестала ориентироваться даже в паре метров вокруг себя, поэтому, когда очередной порыв ветра ударил с неожиданной силой, не успела пригнуться и, не удержавшись на драконьей спине, соскользнула вниз. Попыталась зацепиться за лапу, но очередным порывом меня швырнуло в сторону, плечо рванули острые драконьи когти, но Лаогэр не успел меня схватить, и я, кружась и кувыркаясь, полетела вниз.

Попыталась замедлить падение, но очень долго мне ничего не удавалось. Несколько минуть я бессмысленно кружилась в самом сердце бури, а заметив далеко внизу маленький островок, попыталась опуститься на него, но очередная непредсказуемая воздушная волна снова швырнула меня сначала вверх, потом вправо, и, приложив головой о скалу, столкнула вниз. Я как могла цеплялась за реальность остатками сознания, но вскоре и мысли провалились в темноту.

Когда я очнулась, то все еще летела вниз с огромной скоростью. Вокруг сгустилась непроницаемая темнота, в спину бил ледяной ветер, и сколько бы ни сосредотачивалась, я не могла понять, как долго падала и насколько глубоко под населенными островами сейчас нахожусь.

Вскоре осознала, что пытаться всматриваться вверх бессмысленно. Тогда сосредоточила внимание на том, что подо мной. Темнота долго не расступалась, но в конце концов я увидела островок — глыбу потрескавшегося камня, плоскую и почти круглую, двадцать на двадцать шагов в ширину. Собрав остатки сил, я попыталась замедлить падение и направить ветер в сторону островка, но не ощутила ни малейшего дуновения воздуха. Здесь он стоял, как вода в болоте, и весь пропитался пылью.

Пришлось приложить огромные усилия, чтобы эта бездвижная масса поддалась и выполнила-таки мои указания. Когда я все же приземлилась на злосчастный островок, все тело ломило так, будто я несколько часов подряд таскала каменные глыбы.

Я без сил повалилась на землю и ощутила, как трещины углубились. Сердце от ужаса пропустило удар — мне показалось, что остров прямо сейчас рассыплется на части под ногами. Но катастрофы не случилось. По крайней мере, на этот раз. Однако земля здесь казалась настолько хрупкой, что двигаться слишком активно я не решилась: легла, подтянула колени к груди и закрыла глаза, чтобы проще войти в привычное состояние медитации.

* * *

Как только разум растворился в окружающей пустоте, я успокоилась. Усилием воли прогнала панические вопросы о том, что мне теперь делать и как выбираться, и прислушалась. Дыхание постепенно выровнялось, а темнота, окружавшая меня на целые сутки пути в любую сторону, стала обретать очертания.

Я начала с того, что осмотрела остров, так любезно приютивший меня. Он состоял не из земли, а скорее из затвердевшего пепла, который медленно, едва заметно разрушался, хоть на него не действовали ни вода, ни ветер. Остатки влаги таились в самом сердце этой безжизненной земли, но я то ли знала, то ли предугадывала — рано или поздно испарится и она, и тогда остров превратится в пыль. Возможно, здесь раньше парили и другие острова, но их постигла та же участь.

Со временем на периферии сознания я разглядела еще несколько таких же островов — сухих и безжизненных. На одном из них, в толще такого же пепла, на котором лежала я, некто неизвестный очень давно закопал скорлупу драконьего яйца. Она истончилась и почти истлела, но я все равно узнала острые обломки — такие же, какие мне показывала Сайна. Интересно, откуда они тут взялись? Может, когда-то драконы выращивали на нижних островах молодняк? Но вряд ли бы они выбрали столь ненадежные земли, готовые рассыпаться в любой момент. Значит, раньше это место выглядело иначе.

Я присмотрелась и заметила еще несколько скорлупок. Но находки никак не приблизили меня к пониманию того, что именно тут произошло. Так что спустя несколько часов я начала всерьез задумываться о том, как выбраться отсюда.

* * *

Задача казалась почти невыполнимой — я даже не знала, сколько времени падала и как низко находилась. Ветра здесь не дули, и направить их так, чтобы они несли остров, я не могла. Однако земля, на которой я все еще лежала, стараясь даже дышать через раз, все же не глыба камня. И если мне удалось переместить в стоячем воздухе собственное тело, то передвинуть сгусток пыли — куда менее плотный — я тоже смогу. Хоть это и потребует огромной затраты сил.

Приободренная безнадежной на первый взгляд идеей, я попыталась сдвинуть остров немного вверх. Для этого ощутила, как едва заметные, тончайшие слои воздуха пронизывают пепел, представила, как они медленно поднимаются, вытягивая за собой кусок безжизненной земли.

Пришлось хорошенько напрячься, и когда земля подо мной промокла от пота, а в теле, казалось, не осталось ничего, кроме боли и ломоты, остров медленно поплыл вверх. Я так обрадовалась, что на секунду утратила контроль, и земля нырнула вниз, к привычной высоте, но, сосредоточившись, я вскоре продолжила медленное движение.

Радость моя оказалась недолгой. Остров плыл вверх медленно, могли уйти целые дни и недели на то, чтобы добраться до более крупной и устойчивой земли. Тем временем мое убежище разрушалось. Если бы этот кусок прессованного пепла оставался неподвижным, то мог бы провисеть в бесконечной темноте еще десятки лет, но теперь, обдуваемый пусть легким, но все же ветром, он оставлял за собой пыльную дорожку, и я чувствовала, как медленно, едва заметно, обтачиваются неровные края.

Я поднимала пустой кусок земли почти сутки. За это время впала в нечто вроде полусна и почти перестала чувствовать тело. На время моим обиталищем стал сам остров, который тащил меня вверх, одновременно принося себя в жертву. За эти сутки он уменьшился почти наполовину, а вокруг все клубилась пыльная тьма.

Я гнала панические мысли о том, что буду делать, когда мой островок станет слишком маленьким, чтобы нести меня, и приглядывалась к другим кускам камня. Но все они казались слишком плотными, чтобы я могла свободно поднимать их вверх так же, как сейчас поднимаю прессованный пепел. Однако мне рано или поздно придется перебираться на один из таких островов, и я уже морально подготовилась провести здесь, в темноте, очень много времени, когда заметила вверху резкое движение — мощный порыв ветра, совсем не свойственный для местных низин.

Источник ветра, видимо, заметил меня гораздо раньше, чем я его, и