Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Погода, - подумал Уэйв-Тандер, - была, к сожалению, точным отражением напряженности в этой гостиной.
- Нет, конечно, я не думаю, что тебе нравится рассказывать мне, - наконец сказал Грей-Харбор. - Это, однако, не означает, что я думаю, будто ты прав.
- Поверь мне, - сказал Уэйв-Тандер с предельной искренностью, - в этом случае я бы гораздо, гораздо скорее обнаружил, что мои подозрения неуместны. И у меня нет намерения портить отношения короля с его кузеном до тех пор, пока я не буду уверен, что для этого есть причина.
- Но тебя не очень беспокоят мои отношения с Калвином? - сказал Грей-Харбор с ледяной улыбкой.
- Ты знаешь это лучше, Рейджис. - На этот раз в голосе Уэйв-Тандера прозвучала язвительность, и он очень спокойно встретил взгляд графа. - Если бы этого не требовал закон, я бы и тебе тоже ничего не сказал, пока не разузнал бы так или иначе.
Грей-Харбор снова пристально посмотрел на него секунду или две, а затем кивнул, с очевидным несчастьем.
Закон был очень ясен, и так было со времен прадеда Хааралда. В Чарисе, в отличие от большинства других земель, даже самого обыкновенного человека нельзя было просто схватить и оттащить в тюрьму. По крайней мере, не юридически, хотя Грей-Харбор не хуже других знал, что закон иногда нарушался, и иногда очень грубо. Однако по закону любой гражданин Чариса должен быть обвинен в каком-то конкретном преступлении перед королевским магистратом, прежде чем светские власти смогут посадить его в тюрьму, даже по серьезному подозрению. И он должен быть осужден за это преступление перед королевским судом, прежде чем его можно будет там оставить. Конечно, церковные суды были совершенно другим делом, и в результате между короной и Церковью возникала определенная напряженность, но и Хааралд, и епископ-исполнитель Жирэлд пытались свести ее к минимуму, насколько это было возможно.
Однако дворяне пользовались значительно большей защитой даже в Чарисе. Что, как сказал бы Грей-Харбор (если бы он вообще потрудился задуматься над этим вопросом), было так, как и должно быть. В случае с дворянином такого положения, как Калвин Армак, даже корона должна была двигаться осторожно. Уэйв-Тандер не мог законно инициировать расследование того рода, которое он, очевидно, намеревался предложить, без прямого одобрения короля или его первого советника. На самом деле, было вполне возможно, если Грей-Харбор хотел быть приверженцем этого, что Уэйв-Тандер уже превысил свои законные полномочия в этом деле.
Какая-то часть графа испытывала искушение высказать это замечание, но он отбросил искушение в сторону. Сама мысль о том, что Калвин может быть предателем, была за гранью смехотворности, и все же Уэйв-Тандер был прав. На нем действительно лежала ответственность за рассмотрение даже самых нелепых утверждений. А тот факт, что Калвин был зятем Грей-Харбора, только усугублял ситуацию для них обоих.
- Знаю, ты бы не сказал мне, если бы не был вынужден, Бинжэймин, - вздохнул Грей-Харбор через минуту. - И я знаю, что это чертовски неловко. Думаю, что вся эта идея абсурдна и более чем оскорбительна, но я знаю, откуда взялось первоначальное обвинение. Лично я думаю, что этот так называемый сейджин перегнул палку, и с нетерпением жду, когда он попытается объяснить его величеству, почему он счел нужным ложно поставить под сомнение честь члена собственной семьи его величества. Но я понимаю, что тебе нужно мое разрешение, прежде чем ты сможешь продолжить. Итак, расскажи мне, что вы подозреваете и как вы намерены доказать или опровергнуть свои подозрения. Если, конечно, - он тонко улыбнулся, - сейджин Мерлин не сочтет нужным обвинить и меня в измене.
- Конечно, он этого не сделал, - хрипло сказал Уэйв-Тандер, затем посмотрел в свой стакан с виски. Мгновение или два он рассматривал прозрачные янтарные глубины, затем сделал глоток и снова посмотрел на хозяина.
- Очень хорошо, Рейджис, - сказал он. - Вот что у нас есть на данный момент. Первое...
* * *
Прогремел гром, громкий и резкий, раскатившись по небу, и Рейджис Йованс, граф Грей-Харбор, стоял, глядя в открытое окно на безукоризненный сад своего особняка. Ветер трепал ветви и цветущий кустарник, трепал темные, блестящие листья, чтобы показать их более светлую нижнюю поверхность; воздух, казалось, покалывал его кожу; и он почувствовал резкий, характерный запах молнии.
Недолго, - подумал он. - Недолго осталось до того, как разразится буря.
Он поднял стакан с виски и выпил, чувствуя, как его горячее, медовое пламя обжигает горло, пока он вглядывался в темноту. Внезапно над белоснежной гаванью вспыхнула молния, пронзив облака, как плетеный хлыст Ракураи Лэнгхорна, на короткое время окрасив весь мир в багровый, ослепительный свет, и вслед за ней раздался новый раскат грома, громче, чем когда-либо.
Грей-Харбор наблюдал за ним еще несколько секунд, затем отвернулся и оглядел уютную, освещенную лампами гостиную, которую Уэйв-Тандер покинул чуть больше двух часов назад.
Граф вернулся к своему креслу, налил еще виски и сел. Его разум настойчиво повторял все, что сказал Уэйв-Тандер, и он закрыл глаза от боли.
Этого не может быть, - подумал он. - Этого не может быть. Должно быть какое-то другое объяснение, какой-то другой ответ, что бы ни думали Сифармер и Бинжэймин.
Но он уже не был так уверен в этом, как раньше, и эта утраченная уверенность причиняла боль. Это было гораздо больнее, чем он предполагал, когда был так уверен, что этого никогда не случится.
Он снова открыл глаза и уставился в окно, ожидая первого грохочущего водопада надвигающейся бури.
Он был готов отвергнуть любую возможность вины своего зятя. Не просто потому, что Калвин был двоюродным братом короля, следующим в очереди на трон после собственных детей Хааралда и назначенным регентом для его несовершеннолетних детей, если что-то случится с Хааралдом и Кэйлебом. Не
