А ещё, она же совершенно не представляет, как себя вести. Наверняка будет выглядеть глупо и несуразно. Что он про неё подумает?

И она испугалась, запищала. Больше  всего на свете Коре хотелось, чтобы он её сейчас удержал и всё-таки сделал своей, но глупый иррациональный страх заставлял вырываться и отталкивать самого желанного мужчину в мире.

Но Айден снова нашёл нужные слова – его голос успокаивал, завораживал. Он обещал уберечь от боли, он называл её любимой, и она сдалась окончательно.

И ни капли Кора не пожалела об этом.

Его поцелуи и нежные прикосновения сотворили что-то невероятное с ней. Кора не узнавала саму себя. Эти новые непривычные ощущения в собственном теле слегка пугали, но так ей нравились. Огнём опаляли кожу, жаром разливались изнутри, доводили до дрожи.

Кора с удивлением ловила себя на том, что не может удержаться от стонов и всхлипов. Больно не было. Совсем. А она стонала и порой срывалась на крик.

Но, кажется, Айдена это вполне устраивало.

А потом её накрыло какое-то вовсе странное ощущение… Она уже слабо осознавала, что именно делает Айден, куда закидывает её ноги или руки, как приподнимает или опускает её, такую лёгкую и маленькую. В его умелых руках её гибкое тело стало покорным, как глина на гончарном круге. Все эти детали отступили в сторону.

Осталось только пульсирующее жаркое ощущение внутри.

Коре казалось, что её вновь ласкают морские волны – такими тёплыми и ласковыми были его прикосновения к её коже, но море плескалось только снаружи, а внутри…

Всё её тело заполняла та жаркая вулканическая лава, что порой мерещилась Коре в его глазах. Огонь Айдена вошёл в неё, когда слились их тела, опалил каждую клеточку её тела, растёкся по венам раскалёнными потоками Флегетона и, наконец, выплеснулся неукротимым извержением вулкана, заставив судорожно вздрогнуть и вскрикнуть. С трудом различая, как схожим эхом откликнулся Айден, она вцепилась в его плечи и едва различимо выдохнула:

– Люблю…

После, довольно долго, они лежали, обнявшись, и он целовал её руки, и лицо, и гладил по волосам.

А потом он удивил Кору тем, что подхватил на руки и унёс в ванную. Она, привалившись к кафельной стене в душевой кабине, едва держалась на ногах и плохо понимала, что происходит. Но чувствовала, как его осторожные, заботливые руки скользят по её телу, смывая следы его страсти и её невинности, как стекает по коже мыльная пена, сладко пахнущая медом.

А потом он щекотал её махровым полотенцем, вытирал, как мама когда-то в детстве, и она смеялась. А он снова подхватил на руки, утащил в постель, укутал, как делал уже не раз. Только сейчас он улёгся вместе с ней под одеяло, обнимал, грел и целовал иногда плечи.

Шептал чуть слышно:

– Спи, моя нежная, спи…

И она уснула, и ей снилось море, и счастье.

А, проснувшись утром, Кора смотрела на его сонное лицо. Какой же он красивый! Просто бог!

Она осторожно, чтобы не разбудить, выскользнула из его рук. Всё-таки при свете дня ей было неловко совсем голышом. Кора, оглядевшись, увидела свою сорочку на краю постели. Села, потянулась за ней, но надеть не успела…

Сильные руки обвили талию, жаркое тело прижалось к её оголённой спине, знойные губы скользнули по шее.

– Я люблю тебя… – шепнул Айден на ушко, вместо «доброго утра!».

И счастье мурашками рассыпалось по её бархатистой коже.

Айден

– М-м-м-м, не надо… – умоляюще протянул Айден, заметив в руках Коры кружева сорочки, – не одевайся!

Она замерла от его прикосновений и поцелуев, тёплая улыбка осветила лицо. Айден коснулся губами медовых волос и, чуть развернув её, чтобы она увидела своё отражение в зеркале на стене, зашептал соблазнительно:

– Я хочу любоваться тобой… Зачем тебе одеваться? Посмотри, какая ты красивая!

Он видел в отражении, как изумлённо распахнулись её глаза – кажется, Кору действительно удивил собственный вид. Утончённая, как белый лебедь. Изящное тело, сверкающий водопад волос, растекавшийся по плечам, и эта колдовская счастливая улыбка.

– Само совершенство!– горделиво и восхищённо добавил Аид. – Моя богиня!

Они сейчас удивительно гармонично дополняли друг друга. На фоне его атлетического смуглого торса, она казалась белоснежной тростинкой. Сила и нежность. Несколько мгновений Кора не могла отвести взгляд, потом смущённо опустила ресницы.

– Мне… неловко… так… раздетой… – и покраснела так мило.

Айден улыбнулся, сердце сбилось с такта, провёл пальцем по её щеке и спокойно кивнул:

–  Ладно… Как хочешь! Не будем спешить… Я всё понимаю. Ты не привыкла ещё. Я тебя тоже смущать не буду…

Он потянул покрывало, обернул вокруг бедер и забросил край на плечо.

Кора, облачившись в сорочку (такую соблазнительную, что её захотелось немедленно раздеть снова), оглядела его и улыбнулась хитро:

– Ты прямо как настоящий олимпиец!

– Так я и есть настоящий олимпиец! – пафосно задрал нос он, потом откинулся на пышные подушки и приглашающе протянул руки.

Кора без возражений скользнула к нему в объятия, устроилась рядышком, тоже полусидя-полулёжа, обняла одной рукой, прижалась к плечу.

Её близость вызывала одновременно яростное желание, от которого закипала кровь, и мягкое умиление, от которого щемило в груди. Безумно хотелось снова обладать этой девочкой. Сейчас особенно – можно сказать, при свете дня, когда ночные тени уже не спрячут её  в свой таинственный сумрак, и он сможет видеть ясно её глаза, выражение лица и то, как реагирует её тело на его дразнящие ласки.

Но Айден мысленно дал себе по рукам и напомнил, что для Коры этой ночью всё было впервые, и лучше бы дать ей прийти в себя. Он, конечно, применил свои силы, забрал боль, но только боль. Неплохо бы попросить у Эви немного воды Стикса, что мгновенно заживляет  всё.

Айден ласково погладил её по животу, да так и оставил свою ладонь, а другой рукой обнял за плечи, заглянул в светлые глаза.

– У тебя ничего не болит?

Она помедлила, словно прислушиваясь, покачала головой, смущенно улыбнулась.

– Ну и хорошо… – он изучал её лицо, которое сейчас было так близко. – А может, ты голодная?

– Нет, – тихо откликнулась она, снова покачала головой.

Он притянул её ещё ближе, потёрся щекой о волосы.

– Вот и чудно! Совсем не хочется выбираться из этой постели, – рассмеялся он. – Давай проваляемся тут всё утро…

Он нежно целовал без конца её лицо, пока не добрался до губ, и тогда уже припал жадно, надолго, не сдерживая стонов. У её губ невероятный вкус, у её кожи невероятный аромат, у неё всё невероятное. И он улыбается теперь, как влюблённый мальчишка, забыв, что ему уже не одна тысяча лет, и вообще он мрачный и суровый Повелитель Царства Мёртвых.