Это было хорошее время. Конечно, она не была так глупа, чтобы подумать, что это будет продолжаться вечно. В ее мире ничто не вечно. Она копила деньги и украшения, работала над своей речью и манерами. Когда ее покровитель нашел любовницу помоложе и попросил ее уйти, она купила дом на Бэкон-стрит и набрала небольшое количество девушек. У нее ушло на это несколько лет, но в конце концов ей удалось построить свой бизнес и стать хозяйкой публичного дома. Она, может, и не предлагала самых эксклюзивных женщин легкого поведения в своей академии, но заработала хорошую репутацию и удовлетворяла широкий спектр потребностей.

Теперь, отойдя от окна, она поймала свое отражение в зеркале из граненого стекла на другой стороне комнаты. На долю секунды она увидела бледную проститутку с золотистыми волосами в воздушном голубом платье с высокой талией. Свечи помогали создать обманчивую иллюзию молодости и красоты. Она знала правду.

Можно было врать клиентам, но себе не соврешь.

В тридцать пять она уже давно утратила всякую молодость. Если бы она посмотрела в зеркало внимательно, то увидела бы, что годы отпечатались на ее лице, оставив паутинку тонких морщинок вокруг глаз и на лбу. Ее фигура все еще была красивой, пышной и округлой, но она больше не могла скрывать черствость во взгляде и жадность в глазах, когда проводила финансовые сделки.

Она вовремя отказалась от роли проститутки и променяла ее на позицию владелицы борделя. Если честно, эта новая роль ей даже нравилась, хотя доход и не был стабильным. Она искренне считала своей целью радовать клиентов. Поэтому она и согласилась отдать на время Лидию.

Когда малышка не вернулась, она предположила худшее: что маленькая стерва вцепилась в какого-то богача и стала его милой подругой. Эйприл, признаться, была удивлена, когда узнала, что девушка мертва. Удивлена, но не то чтобы сильно. Такое случалось. Некоторые игры, как ей было известно, порой заходили слишком далеко. Однако она считала, что заслужила компенсацию.

Она придвинулась к столу, на котором стояли декантеры. Налив себе немного виски в стакан – она позволяла себе выпить не больше двух раз в день, ее отец отбил у нее всякое желание использовать алкоголь для того, чтобы впасть в забытье, – она быстро сделала один глоток. Сильный и резкий вкус обжег ей нёбо, затем она принялась думать об этом деле.

Здесь потребуется осторожность. Но, само собой, этот господин поймет, что доставил ей неудобства, как может быть иначе? Ей теперь нужно будет напрячься, чтобы найти замену Лидии. Не говоря уже о тратах на одежду для новой шлюхи. И ей пришлось солгать сыщику. Молчание стоит дорого.

Сделав еще один глоток скотча, Эйприл уселась за стол. Это был не какой-то воришка с соседней улицы. Здесь нужно было соблюсти все приличия. Лучше послать ему записку с описанием сути проблемы. Она потянулась за бумагой и перьевой ручкой. Ее глаза горели в свете свечи. Странно все складывается в жизни, подумала она, сложив тонкие губы в улыбке. Печальная кончина Лидии могла обернуться для нее самой выгодной сделкой.

Наверное, то, что в течение пяти дней ее сначала разжаловали из личной горничной в служанку, а затем снова повысили до компаньонки леди, тянуло на своеобразный мировой рекорд. Без сомнения, это запустило новую волну сплетен среди прислуги из-под лестницы, и, когда Кендра направилась в кабинет миссис Дэнбери, все вокруг смотрели на нее с удивлением и определенной долей недоверия.

– Это крайне необычно, мисс Донован, – произнесла домоправительница, уставившись на нее из-за огромного сверкающего стола. Затем она пробормотала, будто пытаясь объяснить самой себе, что послужило мотивацией для беспрецедентного поведения леди Ребекки: – Хотя леди Ребекка всегда проявляла милосердие, даже в детском возрасте.

Кендра сделала из всего этого вывод, что служанки не становились компаньонками. Никогда. Это, по всей видимости, было прерогативой женщин определенного класса, переживающих не лучшие времена. Что-то вроде системы соцобеспечения образца девятнадцатого века для привилегированных лиц.

Домоправительница резко очнулась от своих размышлений и расправила узкие плечи. Она сжала губы и произнесла:

– Как бы там ни было, если леди Ребекка действительно взяла вас в компаньонки, необходимо сделать некоторые приготовления.

– Какие приготовления? – настороженно уточнила Кендра.

Миссис Дэнбери сняла тяжелую книгу в кожаном переплете с боковой полки.

– Для начала – что касается вашей комнаты отдыха… – Она открыла свой журнал и принялась изучать страницы озабоченным взглядом. – Все свободные комнаты в замке на время проведения праздника заняты либо гостями, либо их слугами. Однако…

– Мне не нужно переезжать из комнаты, в которой я сейчас живу.

Домоправительница приподняла брови.

– Мисс Донован, вы больше не прислуга… в истинном смысле слова. Вам не подобает спать в одной комнате со служанкой, а уж тем более с твини.

– Кто так сказал?

– Таковы правила, мисс Донован.

«К черту правила», – хотела сказать Кендра. Интересно, какова была бы реакция домоправительницы на эти слова. Наверное, у нее бы случился инфаркт.

– Я предпочитаю остаться в прежней комнате.

– Не вам это решать! Пусть решает леди Ребекка, раз вы сейчас подчиняетесь ей.

У Кендры от досады скрутило живот:

– Я подчиняюсь сама себе!

– В ту минуту, когда вы ступили в замок Элдридж, вы стали кому-то подчиняться, мисс Донован, – поправила ее женщина с видом холодной неприязни. – Будучи служанкой, вы находились целиком и полностью в ведении герцога. А сейчас вы подчиняетесь леди Ребекке. Так как вам удалось получить повышение самым странным образом, я бы советовала вам не забываться, мисс Донован. Здесь вам не Америка, где невоспитанные простолюдины делают вид, будто они господа. В Англии у нас есть определенная система, и вам нужно научиться видеть свое место в ней.

«Ну нет», – подумала Кендра, но усмирила свое возрастающее раздражение. В этот момент она заставила себя улыбнуться.

– Уверена, леди Ребекка согласится, что нет причины, по которой мне нужно сменить комнату. Я поговорю с ней об этом.

Она пошла к двери.

– Мисс Донован?

Кендра остановилась.

– Да?

– Почему, скажите ради бога, вы настаиваете на том, чтобы делить комнату с твини? – голос миссис Дэнбери звучал искренне озадаченным.

Кендра уставилась на нее, растерявшись на минуту.

– Потому что это мой выбор, миссис Дэнбери, – произнесла она наконец. – Это мой выбор.

* * *

– Вы хотите жить в одной комнате со служанкой? – леди Ребекка замерла, разливая чай.

– Она твини. И, да, я не вижу причины, по которой я должна спать где-то еще. – Кендра начинала чувствовать себя немного глупо, проявляя упрямство конкретно в этом вопросе. В конце концов, какая ей разница, где спать, если она не спит в двадцать первом веке? В этом должна быть ее основная цель.